|
- Что делать, - отвечал он. - Нужда всегда порождает во мне острые приступы вдохновения... Они беседовали недолго, но интересно. И незнакомец по имени Анри де Катт (уроженец швейцарских кантонов) оказался на редкость умным и живым собеседником. В разговоре с ним король не раскрыл своего титула, а на прощание сказал: - Ты напиши мне, сынок.., в Бреславль! Может, я тебе пригожусь... Они встретились в Бреславле, и де Катта ввели в покои его величества - короля прусского. Фридрих издали протянул ему руку: - Узнаешь ли ты старого бедного флейтиста? Не хочешь ли, сынок, и ты подуть в мою удивительную флейту? - Но моя вера.., но мое подданство... - Все это - чепуха для одурачивания людей! - рассмеялся король. - Что родина? Что религия? Это ложь. Человеку хорошо только там, где ему хорошо... Скажи по чести: место секретаря при моей особе тебя устроит? - Недостоин, ваше величество! - Достоин тот, кто удостоен моего внимания... Они прибыли в Сан-Суси, король свел де Катта по террасам в Нижний сад, где посреди зеленой лужайки, на постаменте из белого каррарского мрамора возлежала прекрасная юная богиня. - Изображение Флоры украшает вид Сан-Суси, - заметил де Катт. Фридрих ударил тростью по мрамору постамента: - Разве ты не видишь, что богиня возлежит на.., саркофаге? Действительно, под Флорою уходил в землю могильный камень. - А еще ниже, - произнес король, - мною вырыт склеп. Наивной прелестью укрыл я свое мрачное прибежище. Там-то я высплюсь за всю свою бессонную жизнь. Помни, де Катт: король всегда готов к войне, а значит, он готов и к смерти... Де Катт остался при Фридрихе на двадцать лет. Он прошел с королем все громы битв и оставил нам в своих записках короля Пруссии живым, дерзким, афористичным, то страдающим, то ликующим. Благодаря де Катту мы знаем каждый шаг короля. *** Сейчас король нюхал табак, стучал перстнем по картам Европы и беспокойно озирался: где суть? Переговоры с Лондоном велись успешно, но.., не хотелось бы ссориться и с Людовиком! Исподтишка, через потаенные каналы дипломатии, Фридрих с цинизмом небывалым предложил Версалю двинуть свои войска и взять у англичан Ганновер... “То-то будет потеха!” - смеялся король. Но Версаль на это ответил ему - через своего посла: - Король Франции советует вам как другу, чтобы вы сами захватили Ганновер, и тем вы еще более укрепите дружбу Потсдама с Версалем... Париж еще не знал, что Берлин вот-вот заполучит субсидии от Англии, и Фридрих, как хороший актер, вдруг разыграл перед послом Франции приступ бешеной ярости: - Как вы можете давать мне такие советы? Вы разве забыли? Да у меня русские легионы сидят на шее в Курляндии! Вы, французы, просто счастливчики, ибо не можете знать того страха, который я должен постоянно испытывать перед Россией... И час пробил: в январе 1756 года Лондон заключил с Пруссией “Вестминстерский” договор - тоже субсидный (очень похожий на тот, который Вильяме, с помощью Бестужева, вырвал у Елизаветы). - Великолепно, - обрадовался Фридрих, - теперь Россия нам не опасна, а на войну, как и на свадьбу, ходить с пустым кошельком никому не советую... Но прискакал в Сан-Суси, совсем некстати, запыхавшийся герцог Нивернуа - посланцем лично от Людовика XV. - Франция вам так верила, как, может, не верила самой себе! Что вы сделали? - ужасался Нивернуа. |
