|
- Откуда я знаю, что ты не потратишь их еще на какую-нибудь бабу? - К чему долбить одно и то же? - тихо спросил Гордон. - Я не долблю. Мне жаль видеть тебя в таком состоянии. - Ты одолжишь мне денег, Фил? - Я не могу решить это сразу. Такая крупная сумма, черт подери, сейчас это мне ужасно некстати. - А я пропал, если ты меня не выручишь Я отлично понимаю, что сам во всем виноват, и мне очень тяжело, что я хнычу, но это ведь не меняет дела. - Когда ты можешь вернуть мне деньги? Это подавало надежду. Гордон задумался. Пожалуй, лучше было говорить начистоту. - Конечно, я мог бы посулить тебе, что вышлю их через месяц, но лучше скажем так: через три месяца. Как только я начну продавать свои рисунки. - Откуда я знаю, что тебе удастся продать хоть один рисунок? Голос Дина зазвучал жестко, и холодок тревоги пробежал по спине Гордона. Неужели Дин все-таки не даст денег? - Мне казалось, что ты немножко веришь в меня. - Я верил в тебя. А теперь ты в таком состоянии, что я начинаю сомневаться. - Да разве я обратился бы к тебе с такой просьбой, если бы не дошел до крайности? Или ты думаешь, что мне все это приятно? - Гордон умолк и прикусил губу, чувствуя, что в его голосе звучит гнев: он понимал, что нельзя давать себе воли. В конце концов, он ведь проситель. - У тебя все получается удивительно просто, - сердито сказал Дин. - Ты ставишь меня в такое положение, что, не дай я тебе денег, я буду просто скряга. Да, да, не спорь. Однако, да будет тебе известно, мне совсем не так легко раздобыть три сотни долларов. Не так уж много мне дают на расходы, чтобы такая сумма не пробила основательной бреши в моем бюджете. Дин поднялся со стула и начал одеваться, тщательно отбирая каждую деталь своего костюма. Гордон стиснул руками края постели, отчаянно стараясь удержаться от слез. Голова у него кружилась и разламывалась от боли, горло пересохло, во рту был какой-то неприятный, горьковатый вкус. Он чувствовал, как озноб мурашками пробегает по телу, и ему казалось, что он стоит под холодной капелью. Дин не торопясь повязал галстук, расчесал щеточкой брови и старательно выковырял из зубов застрявшую там табачную крошку. Затем наполнил портсигар сигаретами, задумчиво швырнул пустую коробку в мусорную корзину и спрятал портсигар в карман. - Ты завтракал? - спросил он. - Нет. Я теперь вообще не завтракаю. - Ладно, мы сейчас прежде всего позавтракаем. А насчет этих денег решим потом. Мне надоело об этом думать. Я приехал в Нью-Йорк поразвлечься. - Пойдем-ка в Йельский клуб, - продолжал он хмуро и добавил с плохо скрытым укором: - Тебе ведь все равно нечего делать - ты же бросил работу. - Я бы знал, что мне делать, будь у меня хоть немного денег, - выразительно сказал Гордон. - Да перестань ты, Христа ради, об этом. Ты что, хочешь совсем испортить мне настроение? Вот, возьми. Дин вытащил из бумажника пятидолларовую бумажку и бросил ее Гордону. Тот аккуратно сложил бумажку и сунул в карман. Румянец еще ярче проступил у него на скулах, но лихорадка была тут ни при чем. Приятели шагнули к двери, на секунду взгляды их встретились, и за эту секунду каждый уловил во взгляде другого что-то такое, что заставило его опустить глаза: в эту секунду они внезапно и решительно возненавидели друг друга. |
