|
- До скорого, - сказал Гордон каким-то хриплым, не своим голосом. - До скорого. Дин хотел было улыбнуться, но передумал. Небрежно кивнув, он поспешил прочь. Гордон не двинулся с места; красивое лицо его было искажено отчаянием, деньги судорожно зажаты в кулаке. Затем, ничего не видя от внезапно прихлынувших слез, он, спотыкаясь, начал спускаться по лестнице. Глава 3 В тот же вечер около девяти часов двое вышли из дешевого ресторана на Шестой авеню. Изможденные, неприглядные с виду, они были лишены почти всего, что отличает людей от животных, но в них не было и той первобытной животной силы, в которой есть нечто красочное. Еще недавно они кормили вшей, холодали и голодали в грязном городишке в чужой стране. Они были нищи, одиноки, с колыбели жизнь швыряла их, словно щепки по волнам, и будет швырять так до самой смерти. Они были одеты в форму солдат американской армии, а нашивки на плечах свидетельствовали об их принадлежности к дивизии, сформированной в штате Нью-Джерси и три дня назад высадившейся в Нью-Йорке. Того, что повыше, звали Кэррол Кэй - звучное имя, наводившее на мысль о том, что, сколько бы ни вырождался род из поколения в поколение, в жилах этого отпрыска еще должна отыскаться капля крови ею доблестных предков. Однако тощее лицо с безвольным подбородком, тусклые, водянистые глаза и торчащие скулы отнюдь не свидетельствовали о врожденной решимости или отваге. Его товарищ был смугл и кривоног. Крысиные глазки и не раз перебитый крючковатый нос. Вызывающая манера держаться была явно напускной - оружием самозащиты, без которого не просуществуешь в том мире, где только рычат и кусают, где царят животная грубость и животный страх, - короче, в том мире, в котором он всегда жил. Звали его Гэс Роуз. Выйдя из кафе, они побрели по Шестой авеню, с независимым видом ковыряя в зубах. - Куда теперь? - вопросил Роуз таким тоном, словно, скажи Кэй: “А не махнуть ли нам в Полинезию?” - это ничуть бы его не удивило. - А может, нам удастся пропустить где-нибудь стаканчик? Как ты насчет этого? Сухой закон еще не был введен. Нерешительность, прозвучавшая в голосе Кэя, объяснялась тем, что запрещено было продавать спиртное солдатам. Предложение встретило со стороны Роуза самый восторженный отклик. - Я кое-что придумал, - продолжал Кэй после минутного раздумья. - У меня тут есть брат. - Где, в Нью-Йорке? - Ну да. Старшой. - Кэй хотел сказать, что это его старший брат. - Служит официантом в каком-то кабаке. - Думаешь, он может поднести нам? - Да уж, верно, может! - Вот посмотришь - завтра же скину эту проклятую форму. И нипочем больше в нее не влезу - дудки! Раздобуду себе нормальную человеческую одежду. - Думаешь, я не скину! Поскольку объединенный капитал обоих приятелей едва достигал четырех долларов, планы эти следовало понимать просто как приятное словоизвержение, безобидное и утешающее. Все же это подняло, как видно, их настроение, так как они продолжали еще некоторое время в том же духе, привлекая в свидетели различных персонажей, нередко упоминаемых в Священном писании. Все это сопровождалось удовлетворенным смешком и восклицаниями вроде “Вот это да! А ты думал! Знай наших!”, повторенными не раз и не два. |
