Секунду  она  все  еще  смотрела  в  окно,  потом,  присев,   стремительно

обернулась: - Они все пришли.

     Их было без малого шесть тысяч. А год  назад  было  без  малого  пять

миллиардов. Все они в меру  сил  и  разумения  жили,  заботились  о  себе,

заботились о своих близких, исполняли то, чему их научили. И наконец убили

друг друга. Ни для чего. Убили  -  и  впервые  почувствовали,  что  что-то

неладно. Но продолжали в меру сил и разумения жить и убивать  друг  друга.

Потому что были вещами друг для друга. Потому что за восемь тысяч лет  так

и не научились организовывать себя иначе как принуждая и  убивая.  Друг  -

друга.

     И наконец  в  равной  мере  ощутили  тупик.  В  равной  мере  познали

безнадежность. Министры, и  шахтеры,  и  стражники.  Такие  разные.  Такие

одинаковые. Такие немногочисленные. Все они теперь стояли здесь.

     - Уведи их.

     - Здесь некуда идти, - мальчика била дрожь.

     - Уведи их, пожалуйста. Ты такой умный. Такой сильный.

     - Здесь ваше место! - бешено выкрикнул  он  и  стиснул  кулаки.  -  И

гибель, и спасение! Здесь!!

     - Ну, просто поведи куда-нибудь!

     - Ты думаешь, тяжелой дорогой можно искупить  то,  что  совести  нет?

Перетащиться на сто километров в сторону и прикинуться обновленными?

     - Не знаю. Это слова. Сначала надо уйти,  -  она  опять  прижала  его

ладонь к губам, к щеке. - Хоть куда-нибудь!  Как  ты  не  понимаешь?  Хоть

куда-нибудь отсюда! Ну обмани их. Только не отнимай надежду.

     - А если б я обманул тебя?

     Она отчаянно тряхнула головой.

     - Подумаешь!

     Он дико, свирепо зыркнул на нее из-под свесившихся на лоб волос.

     - Да что вы за люди!! Только бы бегать взад-вперед! Спасение - это не

суета! Это - работа! Послушай.  Ваши  ученые  давно  доказали,  что  нужно

создать строй, который уведет людей с края. Мало того - нужно  успеть  его

создать! Так хоть палец о палец бы кто стукнул! Конечно! Каждому  кажется,

что вокруг все плохо, но сам-то он - ого!  Какой  надо!  Каждому  хочется,

чтобы вокруг все изменилось,  но  сам  он  -  остался  прежним.  Оставшись

прежними, вам не выжить, поймите наконец!

     Она бессильно выронила его ладонь и упавшим голосом выговорила:

     - Ты все-таки злой.

     Он остолбенел. Воздух тяжелой медузой заткнул гортань.

     - Ты нас ненавидишь! - с отчаянием и ненавистью закричала она.  -  Ты

нас за людей-то не держишь даже!

     И сама испугалась. Зажала рот себе ладонями, затравленно,  беспомощно

глядя на мальчика.

     - Лучше бы мне сгореть сразу, как Александр, чем биться здесь головой

о стену, - тихо сказал мальчик. Неловко  помялся  еще,  потом  двинулся  к

выходу - с нарастающим ужасом девочка провожала его взглядом.

     Оставшись одна, она несколько секунд стояла  неподвижно,  исступленно

кусая ладонь.