— Итак, — продолжала я, — мы знаем только то, что это произошло после того, как мы ушли из парка, и перед тем, как там появился этот бегун, то есть ночью. А соседи видели что-нибудь?

— Только в том случае, если у них дома установлены приборы ночного видения, — сказал Кевин и заерзал на табуретке.

— На стене, значит. Понятно, — пробормотала я. Имелось в виду, что граффити были написаны на внутренней стороне каменной стены у входа в парк. Думаю, эту стену соорудили по инициативе Управления общественных работ, занимающегося трудоустройством безработных. Это была тщательно спроектированная, прекрасно выложенная стена, для сооружения которой явно потребовалось немало времени и сил.

— Но наверняка живущие по соседству люди могли заметить, как кто-нибудь входил в парк или выходил из него. Или, может, машину припаркованную кто заприметил?

— Может, и заприметил, — бросил Кевин без особого воодушевления.

— Или, возможно, кому-нибудь удастся что-нибудь вспомнить. Ну, тем, кто еще на работе, скажем, или с кем полицейские еще не успели переговорить…

— Возможно, — сказал Кевин.

В этот вечер нам со Стивом все-таки удалось побыть наедине, потому как Лия на дрессировке познакомилась с каким-то молодым человеком, который пригласил ее прогуляться по Гарвард-сквер. Его звали Джефф Коэн. Он был высок и худощав, со светлыми кудрявыми волосами, которые, вероятнее всего, потемнеют к тому времени, когда ему стукнет восемнадцать, и к тому же он оказался хозяином хорошенькой черно-белой колли, на которую я обратила внимание на тренировке у Бесс. К сожалению, зайдя за Лией, он не прихватил с собой свою собаку, но, несмотря на это, вид у него был вполне порядочный и внушающий доверие. Он пожал нам со Стивом руки, восхитился фотографией Ларри Берда и даже извинился перед моими взгрустнувшими псами, что уводит от них Лию. Немного поразмыслив, мы со Стивом решили, что плохой человек не может быть фаном «Селтика» и вдобавок иметь такую собаку. Я не могу написать об этом в «Собачьей жизни» или даже вслух заявить об этом дома, но колли, безусловно, наиболее умная и лучше всего поддающаяся дрессировке порода на свете. Обученные колли понимают семьдесят или восемьдесят команд и следят за отарами овец, гипнотизируя их своим пронзительным взглядом. Хозяева колли обычно отличаются прекрасным характером. И домой Лию он привел ровно в одиннадцать.

В следующий раз мы встретились с Джеффом Коэном в четверг вечером. Он разогревал для выступления свою собаку по кличке Ланс на травке у стоянки Линкольнского клуба собаководства. Городок Линкольн представляет собой деревенского типа предместье, где проживает руководство всяких высокотехнологичных предприятий, которое строит себе в лесу скромные дворцы из дерева и стекла, вступает в Общество защиты птиц и животных, покупает лабрадоров и золотистых ретриверов, которых выгуливает и дрессирует в милых пасторальных угодьях Линкольнского клуба. На природе собака Джеффа чувствовала себя совсем по-домашнему, и, несмотря на духоту и зной, из-за которого большинство собак реагировали на команды с некоторым опозданием, она, не мигая, смотрела своими проницательными глазами прямо на Джеффа, который заметно волновался.

— Кажется, Джефф нервничает, — сказала я Лие, выключив мотор.

— Ничего, справится, — ответила она, — пойдем.

— Сначала их надо выгулять, — сообщила я. — Если они начнут гадить на площадке, то их немедленно дисквалифицируют. Затем мы зарегистрируемся, а потом разогреем наших собачек. Ну, повторим самые простые команды — «лежать», «сидеть», «вперед» Это будет просто легкая разминка.

По моему настоянию мы вымыли и причесали собак.