Все прошло не так уж плохо. По крайней мере, он не стал зачитывать ей должностную инструкцию и перечислять пункты, которые она нарушила. Вообще-то, с учетом ее прогула он говорил вполне разумно. И Кристина поклялась себе составить профиль на свой отдел, как только приедет в университетский городок. Хотя бы это Миранда заслужил.

* * *

– Спасибо, Брайан. Я поняла. – Кристина бросила телефон на пассажирское сиденье и опустила стекло. Она надеялась, но ничего не вышло. Эйзен позвонил, как только получил результаты лабораторного исследования образца тканей Эллен Маккинли. А они оказались, прямо сказать, неубедительными. Никаких признаков наличия в организме посторонних веществ не обнаружено. Конечно, «неубедительные или недостоверные результаты» могут означать разное: либо выборка слишком мала; либо активный возбудитель, если предположить, что его все же ввели в кровь, успел разойтись по организму и его уже нельзя измерить в каком-то конкретном клочке ткани; либо что тело слишком долго пролежало на месте преступления и напиталось посторонними примесями, так что извлечь что-то полезное из кожи уже нельзя.

Через десять минут Кристина подъехала к большой парковке. Два алюминиевых флагштока высотой с дерево – на одном развевался звездно-полосатый флаг, на другом – флаг штата Индиана – стояли перед главным корпусом Университета криминалистики, внушительным строением с фасадом из местного известняка, который, как было известно Кристине, ценился и здесь, и по всей стране за плотную однородную текстуру, идеально подходящую для изготовления памятников и облицовки правительственных зданий.

У охранника на парковке Кристина спросила, как ей пройти к кофейне кампуса, потом поставила машину и пошла по указанной ей вымощенной дорожке следом за группой студентов. По ее предположениям, они должны были привести ее куда надо, ведь любители кофеина и пончиков наверняка захотят подзарядиться перед занятиями.

Она не ошиблась. В маленьком кафе на территории кампуса Кристина отстояла очередь и взяла большой стакан латте и булочку с изюмом. Потом нашла местечко в углу, села и пригубила свой кофе.

Из динамиков звучала мелодия – соната Баха, одна из ее любимых, скрипичное соло из которой всегда действовало на нее успокаивающе. Кристина откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и погрузилась в музыку. Какие бы тревоги ни донимали ее, они неизменно отступали перед восхитительным чередованием восходящих и нисходящих аккордов. Музыка была для нее лучшим антидепрессантом.

Соната закончилась, и Кристина открыла глаза. Из-за соседнего столика ей улыбался студент в очках в металлической оправе – видимо, тоже поймал момент нирваны.

– Церковная соната Баха, – сказала ему Кристина.

Парень кивнул:

– Отлично. Значит, тоже любите его?

Кристина улыбнулась:

– Это еще мягко сказано.

– Завтра у нас в кампусе концерт. Будут играть Баха.

– Правда? А где?

– В аудитории Винклера в восемь вечера каждую пятницу играет студенческий оркестр. Акустика отличная. – Он снова улыбнулся и встал, закидывая на плечо сумку с книгами. – Моя подружка играет на виолончели.

– Спасибо за информацию, – поблагодарила его Кристина и посмотрела на часы: 9:30. – Извините, а вы, случайно, не знаете, где тут есть уютное местечко с вайфаем, чтобы без помех войти в конференцию?

– Конечно, знаю. – Парень достал из своей сумки карту кампуса и развернул ее на столе Кристины. – Мы тут. А вам надо вот сюда, – сказал он, указывая на площадь в центре карты. – Возьмите карту себе. Мне она больше не нужна.

– Еще один вопрос, – сказала Кристина. – Не знаете, можно тут снять жилье поблизости, в каком-нибудь спокойном местечке?

– И это знаю, – сказал он, дружелюбно кивнув.