– Спасибо, Корбин. Пожалуйста, зовите меня Кристиной. – Она заправила за ухо короткую прядь. – Насколько я понимаю, Питер Франклин перед смертью подал заявление о пересмотре решения о поступлении им в аспирантуру по направлению биологии?

– Да, это так, – сказал Малиновски, сложив руки на коленях. – Он подал такое заявление в Комитет.

– И, насколько я понимаю, вы единственный юрист – член Комитета по академическому надзору?

– Да, верно, – кивнул он. – Но я должен напомнить вам, что членам комитета запрещено разглашать информацию о заявлениях студентов на повторное рассмотрение. – Профессор положил локти на подлокотники и сцепил пальцы. – Видите ли, с точки зрения политики университета роль юриста в Комитете очень важна. И поскольку я преподаю здесь, на юридическом факультете, то университет ждет от меня строгого контроля за соблюдением правил и процедур.

– Безусловно, я это понимаю. Позвольте мне говорить откровенно. Меня не интересует, соблюдал ли ваш комитет надлежащие процедуры в деле Питера Франклина. Известно ли вам, что смерть Питера Франклина наступила в течение недели после того, как в лаборатории Исследовательского центра Пембрука, где он работал, произошла кража со взломом – были похищены опасные биологические материалы?

– Кража, да еще и со взломом? – непритворно удивился Малиновски. – Я об этом не слышал. Я, конечно, помню безвременную кончину молодого человека. Эта новость тоже разлетелась тогда по всему кампусу. Трагично, когда молодой человек умирает подобным образом.

– Каким образом? – тут же спросила Кристина. – Что вы имеете в виду?

– Если я правильно помню, Питера нашли мертвым в собственной машине на территории кампуса. Я не помню, чтобы нам сообщили, от чего он умер. Полагаю, что его семья могла быть против разглашения этой деликатной информации.

– Вы думаете, его смерть связана с наркотиками или алкоголем?

Малиновски развел руками:

– Ну, это первое, что приходит на ум в наши дни, когда слышишь о внезапной и беспричинной кончине совсем молодого человека.

Кристина кивнула:

– Да, это, увы, так. А вы знали Питера Франклина лично? Он когда-нибудь заходил в ваш кабинет, как, например, мистер Эдвардс только что? До повторного рассмотрения его обращения комитетом?

– Нет, я же сказал вам, что не знал этого молодого человека лично. Мне нет необходимости говорить вам, Кристина, что было бы крайне неприлично, если бы он обратился ко мне или к любому другому члену комитета до принятия нами решения.

Кристина кивнула и встала.

– Спасибо, что вы нашли время для моего незапланированного визита и ответили на мои вопросы, профессор. – Она улыбнулась. – То есть Корбин.

– Пожалуйста, Кристина. Если захотите узнать что-нибудь еще, – он полез в ящик стола и достал визитку, – то вот мой номер телефона. Не стесняйтесь, звоните в любое время, даже если вам просто захочется поговорить с кем-то о музыке барокко. А еще лучше было бы увидеть вас завтра на нашем концерте.

– Вряд ли я еще буду здесь.

– А-а. Что ж, в таком случае было приятно познакомиться. – Он улыбнулся и уткнулся в лежащие перед ним бумаги.

* * *

В 14:30 Кристина стояла под раскидистым сикомором возле юридической школы и обдумывала свои дальнейшие действия. Хотелось есть, но еще больше – плавать.

Она столько сидела и так много думала, что тело запросило физической нагрузки. Кристина спросила у проходившего мимо студента, где тут у них бассейн, и пошла в здание студенческого союза, чтобы купить там купальник. По пути она позвонила Эйзену.

– Слушай, Брайан. Это очень важно. Фергюсон сбежал от меня, намеренно. Мне нужно, чтобы ты или Хиггинс как можно скорее нашли мне его адрес.