|
Правую руку я высвободил как раз в тот момент, когда Амрита сказала: – Уже не имеет значения, Бобби. Мы приехали. Смотри, вот отель. Я застыл и наклонился, чтобы выглянуть в окно. Ливень перестал так же внезапно, как и начался, и лишь слегка моросило. Моя злость улетучилась вместе с затихающим звуком дождя на крыше. – Мы, наверное, поговорим попозже, мистер Лузак, – сказал Кришна. – Это весьма важно. Наверное, завтра. – Да. Я взял Викторию на руки и первым вышел из автобуса. Сумрачный фасад «Оберой Гранд-отеля» напоминал гранитную скалу, но из-за двойных дверей проникало немного света. Потрепанный тент доходил до бордюра. На другой стороне улицы стояли с десяток молчаливых темных фигур под лоснящимися от дождя зонтами. Некоторые из них держали намокшие плакаты. На одном я разглядел серп и молот и английское слово «НЕСПРАВЕДЛИВО». – Забастовщики, – пояснил Кришна и щелкнул пальцами сонному швейцару в красном жилете. Я пожал плечами. Линия пикета перед черным фасадом отеля в полвторого ночи в залитой муссонным дождем Калькутте меня не удивила. За предыдущие полчаса ощущаемая мной реальность уже не раз теряла очертания. Какой-то гул, вроде звука скребущихся лапок бесчисленных насекомых, заполнял мои уши. «От самолета», – подумал я. – Спасибо, что подвезли, – поблагодарила Амрита, когда Кришна запрыгнул обратно в автобус. Он ответил гримасой акульего детеныша. – Да-да. Я поговорю с вами завтра. Спокойной ночи. Спокойной ночи. Вход в отель состоял, казалось, из нескольких темных коридоров, которые неким защитным лабиринтом отделяли вестибюль от улицы. В самом вестибюле было довольно светло. Щеголеватый клерк имел отнюдь не сонный вид и выразил радость, увидев нас. Да, места для мистера и миссис Лузак забронированы именно здесь. Да, они получили наш телекс насчет задержки. Хоть портье был и стар, но он успел погугукать Виктории, пока мы поднимались в лифте на шестой этаж. Когда он уходил, я дал ему десять рупий. Наш номер был таким же пещерообразным и темным, как и все остальное в этом городе, но зато здесь было сравнительно чисто, а на двери имелся массивный засов. – О нет! – раздался из ванной голос Амриты. Я в три прыжка оказался там, ощущая, как колотится сердце. – Здесь нет полотенец, – сообщила Амрита. – Только салфетки. Тогда мы оба начали смеяться. Если кто и останавливался, то только для того, чтобы другой захохотал снова. Десять минут у нас ушло, чтобы устроить на пустой кровати гнездышко для Виктории, содрать с себя пропотевшую одежду, наскоро ополоснуться и вдвоем заползти под тонкое покрывало. Кондиционер почавкивал и глухо похрипывал. Где-то рядом послышался взрывной звук спускаемой воды. Пульсирующий гул у меня в ушах был отголоском реактивных двигателей самолета. – Сладких снов, Виктория, – сказала Амрита. Девочка тихонько бормотала во сне. Мы заснули через две минуты. Глава 4 И на большом дворе после прорыва местных барьеров законченное общение между людьми, приятные шатания начинаются. Пурненду Патри – В утреннем свете все выглядит гораздо лучше, – сказала Амрита. Мы завтракали в кафе «Сад» при отеле. Виктория счастливо гукала на высоком стульчике, который принес услужливый официант. Кафе выходило на садик во внутреннем дворе. Весело перекликались рабочие на лесах. Я пил чай, жевал горячую сдобу и читал калькуттскую газету на английском. |
