|
Но она уже не принадлежала себе — ее подхватило и несло. С того момента, когда она увидела себя в маленьком зеркальце, вставленном в розовую пудреницу, она не могла остановиться. Словно втянула в себя воздух и не выпустит его до тех пор, покуда бешеная ее деятельность и неутомимость не обернутся такой ослепительной красотой, что он не устоит. Вот почему, выйдя из парикмахерской, она не глядела ни вправо, ни влево, а все шла и шла, не видя ни прохожих, ни светофоров, ни машин, ни затянутого тучами неба. Она вымокла до нитки, когда наконец поняла, что идет дождь, да и то заметила его лишь потому, что порвался один из пакетов. Она взглянула вниз: на обочине тротуара лежала аккуратно сложенная вдвое белая с яркой отделкой юбочка фирмы «Эван-Пайкоун», а до дома было очень, очень далеко. Она положила оба пакета на землю, подобрала с тротуара юбку и смахнула прилипшие к ней мелкие камешки. Торопливо сложила юбочку снова, но, когда хотела сунуть ее в пакет, он окончательно развалился. Агарь нагнулась и стала подбирать валявшиеся на земле покупки, и, пока она их собирала, дождь разгулялся, промочил насквозь ее густые волосы и струйками стекал по шее. Она подняла с земли коробку туфель «Кон Брио», небольшой пакетик — перчатки от «Ван Раальте» — и еще один, где находилась ночная сорочка с кружевной отделкой в виде морской пены. Все это она засунула во второй пакет. Двинулась было дальше, но пакет стал слишком тяжелым, чтобы нести его одной рукой; она прижала его к животу и медленно зашагала, придерживая свою ношу обеими руками. Не прошла она и десяти шагов, как у пакета вывалилось дно. Агарь наступила на «Багрянец джунглей», сразу после этого ей под ноги попали «Полутона юности», а потом она с отчаянием обнаружила, что облатка «Рассветного зарева» упала в лужу. «Багрянец джунглей» и «Полутона» не пострадали, зато «Рассветное зарево» перевернулось вверх дном, выпало из коробки, и от каждой дождевой капли над облаткой облачком вздымался нежный полупрозрачный дымок. Агарь с большим трудом собрала остатки пудры и снова положила в пакет.
Пока она добралась до Дарлинг-стрит, ей пришлось дважды останавливаться и собирать с земли свертки. Но вот она наконец оказалась у порога домика Пилат, промокшая, растерянная, еле держась на ногах, неуклюже прижимая к животу свертки. Реба так обрадовалась, увидев дочь, что стиснула ее в объятиях, причем «Шантильи» и «Бэнди» упали на пол. Агарь резким движением вырвалась из ее объятий. — Я спешу, — прошептала она. — Я спешу. Шаркая подошвами, даже не вытерев волос, с которых непрестанно капала вода, прижимая к себе покупки, она проследовала в спальню и заперла за собой дверь. Пилат и Реба застыли на месте. В спальне Агарь разделась догола и, не тратя времени на то, чтобы вытереть лицо, волосы, ноги, поспешно натянула на себя белую с цветной отделкой юбку и такое же болеро, бюстгальтер «Девичьи формы», шикарные трусики, бесцветные получулки, эластичный пояс фирмы «Плэйтекс» и босоножки на шпильках фирмы «Джойс». Затем села и взялась за косметику. Подвела угольно-серой краской брови, чтобы глаза выглядели круглыми и молодыми, затем натерла щеки тоном. А после этого напудрилась «Рассветным заревом». Слой тона исчез под «Заревом», пришлось накладывать его опять. Агарь выпятила губы и густо намазала их «Багрянцем джунглей». Веки подкрасила тоном «Безоблачные небеса». Слегка притронулась «Бэнди» к шее, мочкам ушей и запястьям. Затем взяла флакон «Полутона юности», налила полную горсть и размазала по лицу. Наконец она открыла дверь и предстала перед Пилат и Ребой. И в их глазах увидела то, чего не разглядела в зеркальце: промокшие, изорванные получулки, грязная белая юбка, липкие пятна пудры на лице, неровные полоски грима и всклокоченные мокрые патлы. |
