Х е т а у р о в. Лично для меня — Махачкала!..

Р а д и щ е в. И все это — Россия, огромная, бескрайняя, милая Россия!.. Я родился во Франции, но по ночам мне снится Россия, так часто снится!.. И всякий раз я просыпаюсь с бьющимся сердцем и жгучим предчувствием того, что непременно увижу ее!..

Ш и б а н о в. А мне иногда снится, что иду я по улице советского города и кругом все — вы только представьте себе, — все говорят по-русски!.. Без нашего эмигрантского акцента!.. Я, бывший гардемарин, мальчишкой попал в белую армию и только потом, на чужбине, все осознал и понял… Был шофером, шахтером, многому научился у рабочего класса. Вступил в партию… И вот, дело прошлое, в Испанию поехал не только, чтобы драться с фашистами, но и чтобы заслужить право вернуться на Родину…

Н и к о л а й. Есть такое слово — «ностальгия». Во всех словарях оно трактуется как болезненное состояние души, болезненная тоска по Родине. Неправильно!.. Это не болезненное состояние, а верный признак здоровой души, чистого сердца!..

М а т ь  М а р и я. «Все врут календари!..» И словари, как видите, тоже…

Ш и б а н о в. Итак, Веселый Рембрандт, потребители довольны?

О б о л е н с к а я. Могу подтвердить — пока ни один паспорт не вызвал подозрений.

Ш и б а н о в (Михелю). Вы договорились с Кнутом об условиях?

М и х е л ь. Каких условиях?

Ш и б а н о в. Насчет гонорара за ваш труд?

М и х е л ь. Никогда прежде я не получал такой высокий гонорар! Господа, я прожил темную и бурную жизнь… Теперь я уже еду с ярмарки, как писал наш Шолом-Алейхем… Ах, какая шумная ярмарка это была! Но что я с нее везу, я вас спрашиваю? Память о семье, расстрелянной гитлеровцами, одинокую старость, судимости?.. Я хоть и поздно, но стал человеком, и докажу вам это!.. Простите мою слабость, теперь вы можете не поверить, что я — Веселый Рембрандт!..

Н и к о л а й. Нет, мы верим, мы абсолютно вам верим.

С к р я б и н а (Николаю). Спасибо вам, Николай Петрович, спасибо!

Н и к о л а й. За что?

Н о с о в и ч (Николаю). За то, что вы такой!..

В о л к о н с к а я. За то, что вы с нами!

Мать Мария крестит Николая и целует.

О б о л е н с к а я. Спасибо за все, что вы сюда принесли!..

С к р я б и н а. Я не знаю, как сказать… Лучше я сыграю вам «Прометея»… Это написал мой покойный отец… (Подходит к пианино и начинает играть.)

Мы слышим скрябинского «Прометея» с его пафосом, трагизмом, мужеством и глубиной. Последний аккорд. Пауза.

З а н а в е с.

Акт второй

Картина третья

Кабинет Оберга в здании гестапо на улице Соссэ в Париже. На стене — портреты Гитлера и Гиммлера, большая карта Франции. В углу — стальной сейф. Окна кабинета наглухо задрапированы.

О б е р г  работает за столом. Телефонный звонок.

О б е р г (поднимая трубку).