|
499). Оба понятия в контексте романа употребляются иронически.]? Это вот разъяснит Анри Безансон. И Софья Петровна на этот раз в Анри Безансон углубится; но едва она просунула носик в Анри Безансон, явственно ощущая в страницах запах самой баронессы (баронесса душилась опопонаксом [153 - Опопонакс – ароматическая смола с мускусным запахом, добываемая из сока одноименного растения.]), как раздался звонок и влетела бурей курсистка, Варвара Евграфовна: драгоценную книжечку не успел ангел Пери как следует спрятать; и был пойман ангел с поличным. – «Что такое?» – строго крикнула Варвара Евграфовна, приложила к носу пенсне и нагнулась над книжечкой… – «Что такое это у вас? Кто вам дал?» – «Баронесса R. R…» – «Ну, конечно… А что такое?» – «Анри Безансон…» – «Вы хотите сказать Анни Безант… Человек и его тела?… Что за чушь?… А прочли ли вы «Манифест» Карла Маркса?» Синие глазки испуганно замигали, а пунцовые губки надулись обиженно. – «Буржуазия, чувствуя свой конец, ухватилась за мистику: предоставим небо воробьям и из царства необходимости сложим царство свободы» [154 - Эти слова восходят к выражению Ф. Энгельса в книге «Анти-Дюринг». Говоря о том, что только при социализме «люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю», Энгельс подчеркивает, что это и есть «скачок человечества из царства необходимости в царство свободы» (Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. – М., 1961. – Т. 20. – С. 295). Белый в статье «Социал-демократия и религия» (1907), причудливо объединяя социализм с религией, писал: «Социальный переворот откроет дверь в царство свободы, освободит внутреннюю силу человечества, извне связанную доселе, очистит место религиозному строительству» (Перевал, № 5, 1907, с. 34). Близкое по смыслу выражение Белый вкладывает в уста одного из эпизодических персонажей «Серебряного голубя» («Серебряный голубь», с. 39).]. И Варвара Евграфовна победоносно окинула ангела непререкаемым взглядом чрез пенсне: и беспомощней заморгали глазки ангела Пери; этот ангел уважал одинаково и Варвару Евграфовну, и баронессу R. R. А сейчас приходилось выбирать между ними. Но Варвара Евграфовна, к счастию, не поднимала истории; положив ногу на ногу, она протерла пенсне. – «Дело вот в чем… Вы, конечно, будете на балу у Цукатовых…» – «Буду», – виновато так ответствовал ангел. – «Дело вот в чем: на этом балу, по достигшим до меня слухам, будет и наш общий знакомец: Аблеухов». Ангел вспыхнул. – «Ну, так вот: ему-то вы и передайте вот это письмо». – Варвара Евграфовна сунула письмо в руки ангелу. – «Передайте; и все тут: так передадите?» – «Пе… передам…» – «Ну так так, а мне нечего тут у вас прохлаждаться: я на митинг…» – «Голубка, Варвара Евграфовна, возьмите с собой и меня». – «А вы не боитесь? Может быть избиение…» – «Нет, возьмите, возьмите – голубушка». – «Что ж: пожалуй, пойдемте. Только вы будете одеваться; и прочее там: пудриться… Так уж вы поскорее…» – «Ах, сейчас: в один миг!…» ____________________ – «Господи, поскорее, поскорее… Корсет, М?врушка!… Черное шерстяное платье – то самое: и ботинки – те, которые. |
