Если из этой характеристики исключить такие резкие выражения, как «тупой», «самодур», то следует согласиться с оценкой Бильбасовым личных свойств характера императора, в которой преобладали безграничная вера в свою непогрешимость и вседозволенность, якобы свойственные абсолютному монарху. Действительно, император Петр III ошибочно полагал, что его абсолютная власть безгранична, что ему все подвластно и что в его голове содержатся истины в последней инстанции.

Эти наблюдения Бильбасова опираются на поступки Петра III и на отзывы о нем современников, в подавляющем большинстве негативные.

Столь подробно излагать обстановку, сложившуюся в столице накануне переворота, понадобилось для того, чтобы показать наличие объективных условий, способствовавших легкости, с которой Екатерине Алексеевне удалось овладеть троном, восседать на котором она не имела никаких прав: царствующий монарх не располагал силами, на которые он мог опереться и с помощью которых мог сломить сопротивление дерзких заговорщиков, проводимая им внутренняя и особенно внешняя политика, а также его поведение выходили за рамки разумного и вызывали недовольство гвардии, генералитета, духовенства и части вельмож.

Изложение событий о ходе переворота представляет известную трудность, потому что они одновременно развивались в противостоявших друг другу лагерях, и поэтому изложение их в хронологической последовательности лишило бы представлений о последовательности действий в каждом лагере.

Начнем с изложения событий, происходивших в лагере императора. Здесь историки располагают бесценными записками Я. Штелина, регистрировавшими тревожную обстановку в лагере Петра III по часам 28 и 29 июня 1762 г.

С утра 28 июня Петр III с многочисленной свитой находилась в Ораниенбауме, где в течение двух недель проводил смотры и вахтпарады полку голштинцев, прибывшему из Киля. В час дня он в сопровождении многочисленной свиты отправился в Петергоф, где накануне праздника Петра и Павла, то есть 29 июня, Екатерина должна была устроить обед и ужин в Монплезире.

В 2 часа кортеж с императором прибыл в Петергоф, где его известили, что супруга, видимо, спит, поскольку не выходила из спальни. Не дождавшись времени, когда Екатерина проснется, Петр Федорович велел кому-то из приближенных войти в спальню и разбудить ее. В спальне ее не оказалось, начались ее поиски, в которых участвовал и Петр Федорович. Он «искал ее всюду, даже под кроватью, спрашивал всех своих кто там остался, но никто ни на что не мог решиться. Все окружавшие его давали ему разные советы, из которых он выбрал самые слабые, прогуливаясь вдоль и поперек по саду. Ему удалось лишь выяснить, что супруга отбыла из Петергофа в неизвестном направлении в пять утра в сопровождении камер-юнгфера и камергера. Император заявил: „Теперь я хорошо вижу, что она хочет свергнуть меня с трона. Все, чего я желаю, — это либо свернуть ей шею, либо умереть прямо на этом месте“».

Но для того, чтобы выполнить хотя бы одну из этих угроз, надлежало располагать, как минимум, тремя качествами: рассудительностью, решительностью и отвагой, которых был лишен император. Вместо того, чтобы лично противодействовать намерениям супруги, он приказывал двум фельдмаршалам князю Никите Трубецкому и графу Александру Шувалову отправиться в Петербург в полки Семеновский и Преображенский, которыми они командовали с поручением: «Вам нужно быть в городе, чтобы успокоить ваши полки и удержать их в повиновении мне. Отправляйтесь немедленно и действуйте так, чтобы вы могли когда-нибудь ответить за свои действия перед Богом».

Некоторое время спустя Петр отправил в столицу канцлера Михаила Ларионовича Воронцова к Екатерине, чтобы ее «строго предупредить…не делать никаких опасных шагов». В деревянный Зимний дворец Воронцов прибыл позже двух фельдмаршалов, которые «с язвительными усмешками рассказывали императрице о задании, данном им императором.