Больше я ничего не собираюсь писать о походе, добавлю лишь, что каждый божий день заболевали все новые люди. Позже капитан Берт сказал мне, что в один из дней мы потеряли целых двадцать человек.

Любой решит, что у нас не осталось сил для атаки, когда мы добрались до Санта-Марии, но он ошибется. Там были дома, где можно укрыться от дождя, полно качественной воды, пища и судоходная река. Испанцы могли бы перебить всех нас в течение часа, но мы бы дрались, как бешеные псы, от которых мало отличались к тому времени.

Но к великому нашему изумлению и радости, в городе не оказалось людей, готовых сражаться. Испанские поселенцы просто сдались, и там была всего дюжина солдат. Мы взяли Санта-Марию без боя, просто объявив о захвате города.

Однако мы не обнаружили там каравана мулов и нашли очень мало золота. По словам всех пленных, командир сопровождающего караван отряда решил, что оставаться в Санта-Марии слишком опасно. Он повел груженных золотом мулов вдоль побережья обратно в Панаму.

На следующий день мы устроили очередное собрание — не капитанское, а общее. Я уже начинал ненавидеть общие собрания. Чем больше людей собирается вместе, тем больше среди них разных психов, а психи всегда выступают громче всех. На сей раз, казалось, почти все хотели продолжить погоню за караваном мулов. Он опережает нас всего на полтора-два дня пути, и, если он достигнет Панамы первым (не намного обогнав нас), мы захватим Панаму и золото.

Наконец капитан Берт встал и весьма разумно заметил, что Панама, как всем известно, была перестроена и укреплена после того, как Генри Морган захватил и сжег город, и что у нас не больше шансов захватить Панаму, чем было бы при попытке захватить Мехико.

Людям это не понравилось, но он был главным капитаном и имел полное право высказаться.

Он так и сделал, указав, что сейчас в Панаме предположительно находится около двух тысяч солдат. Возможно, больше. Если даже мы догоним караван с золотом, это неминуемо произойдет поблизости от города, и кто-нибудь из солдат, охраняющих подступы к нему, обязательно доставит сообщение о случившемся. Значит, нам придется пересекать Панамский перешеек с караваном тяжело груженных золотом усталых мулов, спасаясь от преследования тысячи или более солдат.

Он сел, мы проголосовали, и человек пятьсот девяносто высказались за продолжение погони. Капитан Берт снова встал и сказал, что он не пойдет к Панаме. Он намерен вернуться обратно в Портобело, к нашим кораблям. Если никто не пойдет с ним, он отправится один.

Тут я вскочил на ноги и сказал, что он будет не один. С ним пойду я, а также Новия. К полудню все было решено. Капитан Берт возвращается в Портобело — со мной, Ромбо и капитаном Гослингом. Мы берем с собой около шестидесяти человек. Обе женщины идут с нами, разумеется.

Капитаны Добкин, Кокс, Ишем и Огг продолжают погоню за караваном вместе со всеми остальными, включая кунов. Общее командование осуществляет капитан Добкин. Мы со своей стороны пообещали по возвращении в Портобело рассказать обо всем произошедшем людям, остававшимся на кораблях.

Что мы и сделали.

Оба отряда выступили из Санта-Марии, как только мы уладили все вопросы. Отряд Добкина спешил, поскольку они надеялись настичь караван с золотом и понимали, что дорога каждая минута. А мы спешили, поскольку нам не терпелось поскорее оставить в прошлом все это идиотское предприятие.

Но все же мы действовали медленнее. Насколько я помню, мы собрали всех людей и приготовились двинуться в путь только через два часа после ухода отряда Добкина. Я сказал «отряд Добкина». В него не вошли куны, хотя прежде они обещали сопровождать их. Куны остались. Я едва замечал присутствие индейцев, пока мы с Новией собирали всю провизию, какую только могли найти, и наполняли пустые винные бутылки пригодной для питья водой. А также, разумеется, прибирали к рукам все найденные ценные вещи, которые стоило взять с собой в Портобело.