На какой-то момент эта похвала согрела Ланиуса. Затем он оценил ее критически, как он определял, сколько правды содержится в рукописи или письме. Не старался ли Грас просто умаслить его, чтобы он чувствовал себя лучше? Ланиус уже готов был спросить его об этом, но удержался. Что может быть хуже Граса, старающегося сделать ему хорошо? Ответ пришел сразу же – Грас, старающийся не делать ему хорошо.

Спустя три дня Ланиус получил возможность уже не волноваться о том, хочет ли Грас сделать ему хорошо. Старший король погрузил своих солдат на речные галеры, которые Ланиус задержал в столице; он также использовал баржи и плоты.

Ланиус наблюдал со стены, как армия уходит без обычных в этих случаях церемоний. Одно судно за другим плавно огибало излучину реки. Роща ореховых деревьев скрыла корабли из виду со стороны столицы. Ланиус не стал дожидаться, пока из поля зрения исчезнет последний корабль. Как только речная галера, на которой был Грас, скользнула за поворот, он отвернулся. Телохранители замерли в напряженном внимании, а потом обступили его, чтобы сопровождать обратно во дворец.

Он был на полпути туда и как раз шел мимо рынка, откуда доносились гогот гусей и поросячий визг, когда внезапно на него накатил смех.

– Что здесь смешного, ваше величество? – спросил телохранитель.

– Ничего особенного, – ответил Ланиус.

Он не собирался говорить солдату о том, что вдруг осознал – город Аворнис снова его! Король Грас забрал его назад во время своего короткого, шумного пребывания здесь и снова отвоюет после того, как закончится военная кампания. Но сегодня, как и год назад, столица королевства принадлежит Ланиусу.

Двери дворца были широко распахнуты, чтобы впустить внутрь солнечный свет и воздух. Это скрывало то, какие они массивные, какие крепкие на них запоры и петли. Двери не говорили о себе ничего лишнего и казались безобидными и не особенно крепкими.

«Видимость скрывает их суть, – подумал он. – А у меня? »

– Теперь ты знаешь, как я чувствую себя верхом на лошади, – сказал король.

Его генерал выдавил из себя слабую улыбку.

– Ваше величество, если вы свалитесь с лошади, то, скорее всего, не утонете, – заметил он и судорожно вздохнул.

– Зато у лошадей нет поручней, – пояснил Грас. – И если тебе надо отдать свой завтрак, будь любезен, перегнись за борт. Моряки не станут хорошо к тебе относиться, если ты сделаешь это прямо на палубу.

– Если мне понадобится сблевнуть, меньше всего я стану заботиться о том, что подумают матросы, – с достоинством ответил Гирундо.

Грас сурово посмотрел на него. Если тебя вырвет на палубу, это докажет, что ты неопытный моряк, так же точно, как попытка сесть на лошадь с правой стороны доказывает, что человек – не наездник. Под воздействием этого взгляда Гирундо недовольно кивнул.

– Хорошо, ваше величество, я постараюсь.

Король знал, что ему придется удовлетвориться этим обещанием. Слабый желудок может оказаться сильнее добрых намерений. Эта мысль заставила короля задуматься о том, как Птероклс переносит путешествие. Насколько было известно Грасу, колдун никогда не путешествовал достаточно далеко по реке.

Птероклс стоял около поручней. Он не перевешивался через них и не выглядел особенно плохо. Он просто смотрел на поля, яблоневые и грушевые сады, мимо которых они проплывали, и выражение его лица было... отстраненным. Король Грас кивнул самому себе. Да, именно это слово подходило лучше всего.

Птероклс больше не был таким, как прежде, после того, как черногорский волшебник – или сам Низвергнутый? – едва не убил его около Нишеватца. Чего-то недоставало... в его душе? Грасу было сложно определить, в чем состояла проблема, но он опасался, что все было более чем серьезно.