– Приведите мне служанку по имени Кристата, – строгим тоном приказал он им.

Они поспешили прочь, и довольно скоро один из них ввел девушку в маленькую приемную.

– О! – удивленно воскликнула она, увидев Граса. – Когда Эндрис сказал мне, что король хочет меня видеть, я думала, он имел в виду...

– Ланиуса, – продолжил Грас, и Кристата кивнула, – а это оказался я.

Глядя на нее, король понимал, почему Ланиус хочет ее и почему Орталис также хотел ее. Но это не имело никакого значения. Он продолжал:

– Ты действительно полна решимости стать королевой Аворниса и не видишь для себя ничего другого, или тихая, спокойная жизнь в достатке в провинции вполне удовлетворила бы тебя?

Если бы она сказала, что настроена твердо и решительно, намереваясь стать королевой, Грас знал, что его собственная жизнь стала бы после этого много сложнее.

Девушка молчала, размышляя, прежде чем ответить. «Она еще и не глупая, – думал Грас. – Достаточно ли она сообразительна, чтобы увидеть, в чем ее выгода? Или она так же по уши влюблена в Ланиуса, как он в нее? »

Наконец она нашла ответ:

– Я уеду, ваше величество. Если я останусь, то вы станете моим врагом, не так ли? Я не хочу этого. Любого в Аворнисе сочтут глупцом, если он сам захочет иметь такого врага. А я надеюсь, не настолько глупа.

– Ты не глупа, – ободрил ее Грас. – Хотя «враг», думаю, это сильно сказано. Но я собираюсь защищать свою семью любыми способами. А ты бы поступила иначе?

– Может быть, – ответила Кристата. – Мне ведь следует верить вам, не так ли, относительно «спокойной жизни в достатке»? Вы щедро заплатили мне за то, что сделал Орталис.

Грас все больше ощущал, как она нравится ему. У нее хватало смелости торговаться с тем, кто имел более чем достаточно власти, – и заставить его чувствовать себя виноватым, используя эту власть. Он сказал:

– Клянусь богами, Кристата, я не обману тебя. Это твое право, верить мне или нет.

Дождавшись, когда она кивнет, он продолжал:

– Тогда мы заключим сделку. Девушка снова кивнула, и он тоже.

– Собирай вещи. Я хочу, чтобы ты уехала до того, как Ланиус снова решит позвать тебя.

– Да, я вижу, какой вы могущественный. – Кристата вздохнула. – И я правда буду скучать о нем. Он... милый. Но вы можете очень плохо поступить со мной, если я откажусь, не так ли?

Только после того, как она ушла, до Граса дошло, что ее прощальные слова отнюдь не были похвалой в его адрес.

Ярость поднималась из глубины души Ланиуса и мешала ему бросить в лицо тестя горькие и злые слова. Однако то, что он мог сделать, в отличие от слов по этому поводу, имело очень четкие границы. Грас был тот, у кого была власть, и он просто воспользовался ею.

– Думай, что хочешь. – Старший король пожал плечами. – Называй меня, как хочешь. Если ты собираешься время от времени укладывать в постель служанок, я не буду устраивать шум по этому поводу, но Сосия – может. Ты – мужчина. Это случается.

Его спокойные слова не давали ярости Ланиуса вылиться наружу. К тому же только сейчас Ланиус понял, что он никогда не укладывал Кристату в постель. Совокупление на полу или даже на ковре вовсе не то же самое.

– Я люблю ее! – выкрикнул он.

– Она хорошенькая. Она умная. У нее есть характер, – сказал Грас. – И ты сам выбрал ее. Тебе ее никто не навязывал. Ничего удивительного, что тебе было хорошо с ней. Но любовь? Не будь настолько уверенным.

– Что ты знаешь об этом, ты.