Мы бросились в другую сторону.

    Вдруг в темноте раздался протяжный звук трубы, и мы в замешательстве замерли на месте. На нас тут же обрушился целый град стрел, вызвавший у несчастных жертв душераздирающие вопли и новую волну панического ужаса.

    Мы снова бросились бежать, то и дело натыкаясь на падающих прямо нам под ноги раненых или на мечущихся, обезумевших от страха ренсоводов.

    За спиной у нас не умолкали звуки охотничьих труб и грохот ударяемых о поверхность щита мечей.

    Вдруг женщина, бегущая перед нами, остановилась и закричала, указывая на что-то рукой:

    -  У них сети! - с трудом разобрал я ее слова. Мы бежали прямо в ловушку.

    -  Стойте! - закричал я подталкивающим меня сзади. - Здесь сети!

    Однако остановить обезумевшую толпу мне не удалось, и большинство людей, спасаясь от наводящих на них ужас звуков труб и грохота мечей, бежали прямо в западню. Это были не маленькие рыболовные сети, а целая стена сетей, опоясывающая остров, насколько хватало глаз, и перекрывающая дорогу к спасению.

    Сквозь ячейки сети торчали наконечники копий, вонзающихся в тело каждого, кто к ним приближался.

    С другого конца острова до меня также донесся испуганный, заставивший меня похолодеть от ужаса крик:

    -  Осторожно! Здесь сети!

    Бежать было некуда.

    Вскоре среди мечущихся фигур ренсоводов все чаще стали попадаться люди из Порт-Кара - кто в шлемах, со щитом и мечом в руке, кто с дубинками и ножами, а кто и с кнутами и целой перевязью цепей на плече. За ними следовали, освещая им дорогу, рабы с факелами.

    Тут я заметил парня-ренсовода с повязкой на голове, украшенной перламутровыми пластинами, - того самого, что не смог натянуть тетиву большого лука. Длинная белая шелковая повязка все так же свисала с его левого плеча. Рядом с ним стоял бородатый воин из Порт-Кара, принадлежащий, судя по золоту его шлема, к высшему офицерскому составу. Парень - ренсовод что-то быстро говорил ему и, указывая рукой, отдавал какие-то инструкции другим порткар-цам. Бородатый офицер слушал его молча, а его подчиненные торопливо выполняли распоряжения парня. В руке у него я заметил небольшой кожаный мешочек, похожий на кошель, очевидно, набитый золотом.

    -  Это Хенрак! - воскликнула Телима. - Хенрак!

    Так я впервые узнал имя парня с повязкой из перламутровых пластин на голове.

    Рядом со мной упал человек с пробитой копьем грудью.

    Обхватив Телиму за плечи, я потянул ее прочь. Некоторые из ренсоводов пытались оказать нападающим какое-то сопротивление, но их тонкие плетеные щиты и легкие, больше подходящие для охоты на крупную болотную рыбу тростниковые копья не могли сравниться с мечами и боевыми копьями воинов. Их поединки оканчивались, едва успев начаться. Большинство же островитян вели себя, как охваченные паническим ужасом животные.

    Я увидел упирающуюся девушку, которую налетчики из Порт-Кара тащили за волосы по направлению к галерам. Руки ее были связаны за спиной, а разорванная туника едва держалась на плече. Это была та самая девушка, что еще утром насмехалась надо мной, одна из тех, что так издевательски выражали ко мне свое презрение. Теперь она была обречена на ту же судьбу, что ожидала меня.

    Я потащил Телиму дальше. Она испуганно бежала за мной, крича и спотыкаясь на каждом шагу.

    Тут я увидел, что сети, окружающие остров, начали медленно сходиться, двигаясь по направлению к центру острова, а находящиеся за ними воины стали настойчивее отгонять копьями толпящихся ренсоводов.