Я подошел и встал возле него.

    Телима привязала меня к столбу за руки и ноги, набросив, кроме того, несколько петель мне на шею и грудь. Затем она сняла у меня с головы венок, который я носил в течение всего дня, и заменила его свежим.

    Ренсоводы тем временем продолжали петь, сопровождая нестройные звуки ритмичными хлопками в ладоши. Среди них я заметил Хо-Хака, также старательно выводящего мелодию и прихлопывающего в такт в ладоши. Неподалеку от него расположился парень с повязкой на голове, украшенной перламутровыми пластинами.

    Телима, любуясь плодами своей работы, отступила от меня на шаг и рассмеялась.

    Внезапно ренсоводы перестали петь.

    Наступила тишина.

    Затем вдруг послышался глухой дробный звук барабана. Я заметил мужчину, колотящего двумя толстыми палочками в большой выдолбленный ренсовый корень. Звук разрастался, набирая силу и темп, и вдруг, дойдя до какого-то кульминационного момента, стих так же внезапно, как и пение.

    Сидевшие девушки, смеясь и подталкивая друг друга, стали нерешительно подниматься на ноги и выходить в круг.

    Юноши и молодые мужчины криками подбадривали их.

    Одна или две девушки, хихикая, хотели было ускользнуть, но юноши смеясь поймали их и тоже ввели в круг.

    Девушки, очевидно, в предвкушении чего-то важного для них, волнующиеся, с сияющими глазами, многие в бусах и с надетыми в честь праздника простыми коваными браслетами, неловко переминались с ноги на ногу.

    Юноши кричали и хлопали в ладоши.

    Многие из них, я видел, не могли отвести глаз от Телимы.

    У нее единственной, как я заметил, браслет на руке был из золота.

    Она не обращала внимания ни на кого из них, во всяком случае, старалась это показать.

    Ренсоводческие общины изолированы друг от друга и ведут обособленную жизнь. Молодые люди редко встречают сверстников или сверстниц с соседних ренсовых островов. Мне вспомнились утренние заигрывания юношей и девушек, их обмен шутками и стремление привлечь к себе внимание. Так происходило их знакомство и взаимная оценка.

    Тут снова раздались глухие ритмичные барабанные звуки, но на этот раз к ним присоединился тонкий голосок тростниковой свирели и мелодичные аккорды какого-то незнакомого мне музыкального инструмента, представляющего собой выдолбленный ренсовый корень с натянутыми на него струнами.

    Телима первой начала в ритм музыке притоптывать ногой и медленно двинулась по кругу. Руки ее были приподняты над головой, глаза закрыты.

    Постепенно к ней присоединились другие, даже самые робкие девушки.

    Танцы ренсоводов, насколько мне известно, не совсем обычны для Гора. В них есть что-то дикое и одновременно величественное. Их стилизованные движения напоминают повседневные действия жителей ренсовых островов: забрасывание рыболовных сетей, управление лодкой, плетение из стеблей всевозможных предметов быта, охоту на болотных гантов. Однако постепенно движения девушек стали иными, к ним начали добавляться элементы женской жизни, изображающие ухаживание за ребенком, рабыню Порт-Кара, добивающуюся благосклонности своего хозяина. В движениях девушек появилась некоторая свобода, отражающая определенные черты их характера, но все они позволяли судить об исполнительнице как о конкретной женщине, ищущей себе мужчину и старающейся обратить на себя внимание своего избранника. Даже наиболее скромные и застенчивые, те, что хотели сначала убежать, стали более откровенны в выражении своих чувств и стремлений и под дробную монотонную музыку кружились в каком-то экстатическом самозабвении.

    Жизнь на репсовых островах очень трудна, а праздник бывает только раз в году.