Один раз она спросила:

— Откуда взялся этот ветер, который налетел так внезапно?

— Какой ветер?

— Тот, что поднялся перед тем, как мы побежали к сеноту.

Я резко вернулся к суровой действительности.

— Я не знаю. Ридер говорил мне, что неподалеку от побережья бушует ураган. Может быть, он свернул вглубь континента. Насколько мне известно, Ридер постоянно прослушивал сводки погоды.

Авария вертолета и погоня в лесу, казалось, произошли столетие назад.

Я посмотрел на часы, и люминесцентный циферблат призрачно проплыл в темноте. Пришло время всплывать, о чем я и сказал. Кэтрин восприняла это практично.

— Я готова, — сказала она.

Мои губы стали сухими, и я с трудом выговаривал слова.

— Ты останешься здесь, — произнес я.

Я услышал, как она перевела дыхание.

— Почему?

— Воздуха хватит только одному из нас. Если мы начнем всплывать вместе, то оба погибнем. Ты не можешь плыть, поскольку только Бог знает, что творится на поверхности. Даже если Гатт уже убрался отсюда, все равно тебе придется найти детали компрессора, который спрятал Рудетски, и снова заставить его работать. Ты сможешь это сделать?

— Вряд ли, — ответила она. — Думаю, что не смогу.

— Значит, это должен сделать я. Бог свидетель, мне не хочется оставлять тебя здесь, но другого выхода нет.

— Сколько времени тебе потребуется?

— Почти два часа на то, чтобы всплыть, и приблизительно час на то, чтобы собрать компрессор. Ты не останешься здесь без воздуха, Кэти; его тебе хватит на семь или восемь часов.

— Семь часов это слишком много, не так ли? Если ты не вернешься через семь часов, значит, не вернешься совсем. Верно, Джемми?

Она была права — и я знал это.

— Я вернусь гораздо раньше, — пообещал я, но мы оба представляли себе, каковы наши шансы.

Ее голос стал задумчивым.

— Лучше сразу утонуть, чем медленно задыхаться от недостатка воздуха.

— Ради Бога! — воскликнул я. — Ты останешься в этой проклятой пещере до тех пор, пока я не вернусь, ты слышишь меня? Ты останешься здесь — обещай мне!

— Я останусь, — сказала она мягко, а затем внезапно оказалась в моих объятиях. — Поцелуй меня, милый.

Ее губы прижались к моим, и я крепко обнял ее, не обращая внимания на эти чертовски неуклюжие и неромантичные гидрокостюмы, одетые на нас.

Наконец я легонько оттолкнул ее.

— Мы не можем терять время, — сказал я и нагнулся, пытаясь нащупать шланг. Мои пальцы наткнулись на что-то металлическое, со стуком упавшее на камень, и я сжал это в руке, а затем другой рукой нашел шланг. Я опустил маску и нетерпеливо сунул то, что держал в руке, под ремни акваланга. — Я вернусь, — пообещал я и соскользнул в воду, потянув за собой шланг.

Последнее, что я услышал, перед тем как скрыться под водой, был голос Кэти, одиноко звучавший в темной пещере:

— Я люблю тебя — люблю.

2

Шланг длиной около семидесяти футов тянул меня вниз, и я частично потерял высоту, пока добрался до якорного троса, но, схватившись за него рукой, сразу начал подтягивать шланг к себе. Почувствовав сопротивление, я остановился, а затем прикрепил шланг к тросу застежкой от одной из моих ласт. Я больше не нуждался в ластах, а шланг было необходимо закрепить, чтобы избавиться от его тяжести. Сделав это, я медленно поднялся до тридцатифутовой отметки, выпуская изо рта пузырьки воздуха, который освобождался из моих легких с уменьшением давления, и поддерживал свою скорость ниже скорости всплывающих пузырьков.