Ридер изучил точку, указанную Фаллоном, сначала невооруженным глазом, а затем через увеличительное стекло.

— Это возможно, — сказал он.

Фаллон приложил линейку.

— Три мили от сенота. В таких зарослях мы не сможем продвигаться с большей скоростью, чем полмили в час — возможно, даже значительно медленнее. Нам потребуется целый день, чтобы добраться до сенота. Что ж, если это необходимо, то мы это сделаем. — В его голосе не чувствовалось энтузиазма.

Халстед сказал:

— Теперь мы можем использовать Уила. Вы хорошо обращаетесь с мачете, Уил? — Он так и не избавился от привычки поддевать меня.

— У меня нет такой необходимости, — ответил я. — Я лучше воспользуюсь своими мозгами. Позвольте мне взглянуть получше на эти слайды.

Фаллон включил проектор, и мы посмотрели все снова. Я остановился на самом лучшем, на котором был хорошо виден сенот и окружающий его лес.

— Ты сможешь зависнуть над водой? — спросил я Ридера.

— Полагаю, что смогу, — ответил Ридер. — Но не надолго. Здесь слишком близко подступает склон холма у задней части водоема.

Я повернулся к Фаллону.

— Как производилась расчистка прогалины, на которой расположен лагерь?

— Мы высадили здесь команду с бензопилами и огнеметами, — сказал он. — Сначала они выжгли подлесок и спилили деревья, затем взорвали оставшиеся пни гелегнитом.

Я внимательно посмотрел на снимок, пытаясь прикинуть высоту от уровня воды до верхнего края сенота. По-видимому, она не превышала тридцати футов. Я сказал:

— Если Ридеру удастся опустить меня на воду, я смогу подплыть к краю и выбраться наверх.

— Ну и что потом? — спросил Халстед. — Что вы будете делать дальше? Бить баклуши?

— Затем Ридер подлетит снова и спустит бензопилу и огнемет на конце лебедки.

Ридер энергично затряс головой.

— Я не смогу опустить груз рядом с тобой. Эти деревья возле края слишком высоки. Если трос лебедки запутается в ветвях, я непременно разобьюсь.

— Предположим, что когда я спущусь на воду, у меня будет с собой тонкий нейлоновый шнур, длиною, скажем, в две сотни ярдов, привязанный одним концом к тросу лебедки. Я буду стравливать его, подплывая к краю сенота, затем ты смотаешь трос, и я стравлю еще немного. Потом ты поднимешь вертолет на такую высоту, где будешь чувствовать себя безопасно, и я стравлю шнур до конца. Когда ты опустишься над сенотом снова — с грузом, подвешенным к концу троса, я просто притяну его к краю. Это возможно?

Ридер выглядел еще более встревоженным.

— Подвесить тяжелый груз на одну сторону машины значит оказать сильное воздействие на ее стабильность. — Он потер подбородок. — Хотя мне кажется, я смогу это сделать.

— Что вы намерены предпринять, оказавшись внизу? — спросил Фаллон.

— Если Ридер скажет мне, сколько чистой земли ему нужно, чтобы посадить вертолет, то я гарантирую, что расчищу необходимую площадку. Там может остаться несколько пней, но он садится вертикально, поэтому они не доставят ему особых хлопот. Я сделаю это, если только кто-нибудь еще захочет быть добровольцем. Как насчет вас, доктор Халстед?

— Только не я, — сказал он быстро. В первый раз за все время нашего знакомства он выглядел смущенным. — Я не умею плавать.

— Значит, остановимся на моей кандидатуре, — сказал я радостно, хотя чему я радовался, было трудно сказать. Я думал, что у меня появился шанс сделать что-то по-настоящему полезное для экспедиции.