— Что это такое?

— Это стела — каменный алтарь майя. — По принятому обычаю, они воздвигали стелу каждый катун — это период времени около двадцати лет. — Он бросил взгляд назад вдоль тропинки, ведущей к сеноту. — Здесь должны быть еще такие стелы, возможно, они окружают сенот.

Он начал срывать с камня побеги ползущих растений, и я понял, что больше ему ни до чего нет дела. Я сказал:

— Ладно, я оставляю вас продолжать знакомство наедине. Пойду помогу Халстеду разнести себя в клочья.

— Хорошо, — сказал он с отсутствующим видом. Затем он повернулся. — Это чудесная находка. С ее помощью мы сможем сразу установить дату основания города.

— Города? — Я обвел рукой сумрачные заросли. — Это Уашуанок?

Он, подняв голову, посмотрел на колонну.

— У меня нет никаких сомнений. Такие сложные стелы устанавливали только в городах. Да, я думаю, что мы нашли Уашуанок.

4

Нам пришлось приложить немало усилий для того, чтобы оторвать Фаллона от его ненаглядной колонны и вернуть в Лагерь-Два. Он бродил вокруг нее как влюбленный, который только что нашел мечту своего сердца, заполняя свой блокнот сложными рисунками и неразборчивыми каракулями. Позднее, к концу дня, мы практически внесли его в вертолет, который совершил точную посадку на краю сенота, и на протяжении всего обратного пути он что-то беспрерывно бормотал себе под нос.

Я очень устал, но после роскошной горячей ванны почувствовал облегчение в голове и теле, достаточное, чтобы дойти до большого домика и присоединиться к остальным вместо того, чтобы завалиться спать. Я застал Фаллона и Халстеда в активной погоне за истиной, и Кэтрин, пристально следящую за спором в своей обычной роли укротителя Халстеда.

Я послушал некоторое время, не понимая особенно, о чем идет речь, и был несколько удивлен, обнаружив, что Халстед спокойнее, чем Фаллон. После вспышек, имевших место последние несколько недель, я ожидал, что он разорвет на себе рубаху, когда мы на самом деле найдем Уашуанок, но Халстед казался холодным, как лед, и дискуссия, которую он вел с Фаллоном, была сугубо интеллектуальной. Он выглядел таким безразличным, словно просто нашел шестипенсовик на мостовой, а не город, который искал, не жалея сил.

Это у Фаллона энтузиазм перехлестывал через край. Он весь бурлил, как только что открытая бутылка шампанского, и, подсовывая Халстеду под нос свои рисунки, с трудом мог усидеть на месте.

— Несомненно, Старая Империя, — настаивал он. — Посмотрите на резьбу.

Он пустился в объяснения, которые звучали для меня как иностранный язык. Я сказал:

— Ради Бога, полегче! Как насчет того, чтобы посвятить меня в секрет?

Он остановился и посмотрел на меня с изумлением.

— Но я же объясняю вам.

— Вам лучше повторить мне все на английском.

Он откинулся назад в своем кресле и печально покачал головой.

— Для того, чтобы объяснить календарь майя, мне понадобится больше времени, чем я могу себе позволить, так что вы должны принять мои слова на веру. Вот посмотрите-ка сюда. — Он пододвинул мне свои каракули, в которых я распознал насекомых, виденных мною в орнаменте на колонне. — Это дата, которая вырезана на стеле, — она гласит: «9 Циклов, 12 Катунов, 10 Тунов, 12 Кинов, 4 Эба, 10 Яшов», что вместе составляет 1386112 дня или 3 797 лет. Поскольку майя вели свое летоисчисление от 3113 года до н. э., это даст нам дату 684 год н. э.

Он взял в руки лист бумаги.

— Кроме того, мы можем узнать — майя отличались большой точностью, — что это был 18-й день после полнолуния первого из шести циклов.