Это был Марк.

Она тихо всхлипнула и опустилась на колени, вытаскивая тряпку, затыкавшую ему рот.

— Рэчи, — охнул он, — это ты! Я уж подумал, что у меня начались галлюцинации! Что ты здесь делаешь? Как ты узнала, что я здесь?

— Это длинная история. Она с ужасом увидела, что он страшно исхудал и на щеках у него горят лихорадочные пятна. Он выглядел очень больным и истощенным. — Что случилось? Как ты попал сюда?

— Он нетерпеливо дернулся.

— Сейчас нет времени для разговоров. Тебе надо выбираться отсюда за помощью.

— Я никуда без тебя не пойду, — возразила она. — Я помогу тебе подняться.

Он откинул одеяло.

— Я не могу подняться.

Она увидела, что правая нога его пристегнута цепью к спинке кровати. Цепь была заперта на огромный замок.

— Кто это сделал? — хриплым шопотом спросила она.

— Я не знаю. — Он устало прикрыл глаза. Они появились здесь около двух недель назад. Я тут копался вокруг в старых отвалах, но ничего не находил. Там очень опасно. Мне все время казалось, что стоит вздохнуть чуть глубже, и все эти проклятые тонны земли рухнут мне на голову. Я уже собирался бросить все это и вернуться в Доготу, когда… они появились. Вернувшись сюда, я увидел их, сначала это меня не обеспокоило. Я ночевал здесь, а тут полно места — вполне хватило бы для всех нас — или, по крайней мере, мне так казалось. Потом они стали задавать вопросы, а я не понял, с какой стати я должен им отвечать. Я хочу сказать… я прекрасно знал, что действовал не очень-то по закону. Колумбийское правительство не слишком одобряет людей, которые пытаются искать изумруды. Но, кажется, они думали, что мне известно что-то такое, что им самим хотелось бы знать. Они обыскали мои вещи и, когда я стал протестовать, один из них ударил меня. А когда я очнулся, то был уже здесь.

— Боже мой! — с ужасом воскликнула Рэчел.

Хриплый голос продолжил:

— Потом они сначала сказали мне, что я не получу еды, пока не расскажу им того, что они хотят узнать; но через пару дней до них дошло, что я сам ничего не знаю. Я думаю, они копались сами в старых разработках и увидели, как бедны здесь породы. Потом тот, кто, видимо, являлся их вожаком, пришел ко мне. Он сказал, что они собираются меня выпустить. Я так обрадовался, что едва не расплакался. Но он сказал, что сначала я должен написать письмо. Я считал, что это будет что-то вроде заявления, снимающего с них вину, если я вздумаю потом жаловаться властям, когда уберусь из этого проклятого места. Но, как выяснилось, это было не так. Письмо нужно было адресовать дедушке. А в нем содержалось требование выкупа.

— Выкупа? — Она в страхе смотрела на него. — Марк, ты не сделал этого! Потому я и здесь. Дедушка был очень болен… совсем плохо с сердцем. На этот раз он напугался… Потому он и просил меня поехать и найти тебя.

— Но как он узнал, что я здесь? — Марк провел по глазам грязным рукавом рубашки.

— Знакомый видел тебя в ресторане в Боготе. Ты был там с семьей Аврилесов.

— Ах, да! — Его улыбка казалась пародией на прежнюю. — Это было в день рождения Изабель. Боже, кажется, что с тех пор прошел целый век. — Он ухватился за ее пальцы. Рука у него была холодной и влажной. — Я… я понятия не имел… что подобные вещи происходят на самом деле.