Она чуть вздрогнула, вспоминая фотографии гордого отца и смеющегося мальчика со сверкающими черными глазами…

— Ты и половины не знаешь из того, что происходит, — заметила она. — Ты написал эту записку?

Он покачал головой.

— Слава Богу! — Она сжала его руку. — Это убило бы дедушку!

— Если я не напишу, это убьет меня. — Его голос почти ничего не выражал. — Они дали мне время до завтра. Потом я должен сделать то, что они хотят, потому-то тебе и надо выбираться отсюда и искать кого-нибудь. Даже в этом Богом забытом углу должно быть что-то хотя бы отдаленно напоминающее закон и порядок.

Голос его повысился.

Рэчел попыталась успокоить брата.

— Ничего. Есть один человек, который привез меня сюда. Он знает, что надо делать.

— Где он? — он заглянул ей за спину.

Сердце у нее упало, и она призналась:

— Ну, я не совсем уверена, в данный момент, но…

— Откуда ты знаешь, что он не из этих? — спросил он с ноткой безнадежности в голосе, от которой ее охватила дрожь.

Самым простым ответом было бы: “Потому что я люблю его, и знаю, что не могла бы полюбить человека, способного так обращаться с другим человеческим существом”. Но было немыслимо так сказать. Вместо этого она нагнулась и тронула губами его горячий лоб.

— Я пока пойду, — сказала она. — Задержи их. Обещай все, если это будет нужно… — Рэчел умолкла, потому что выражение лица у Марка вдруг изменилось. Очень юный и измученный, он не моргая смотрел на что-то позади нее.

Из дверного проема послышался голос:

— Еще одна птичка в моей ловушке. На этот раз хорошенькая курочка.

И в том, как это было сказано, Рэчел услышала нечто такое, что заставило ее внутренне сжаться. Она продолжала держать Марка за руку, но обернулась к вошедшему. Ему можно было дать любой возраст. Он шагнул — кряжистый с седеющими волосами и тяжелыми усами.

В руке у него была старая лампа, и прежде, чем подойти к Рэчел, он поставил ее на сломанный стул. Он взял девушку за подбородок и стал рассматривать ее лицо то под одним углом, то под другим.

— Очень хорошенькая курочка. И из того же выводка, что и наш петушок. — Он вдруг хохотнул. — А теперь я спрашиваю себя: почему? Как ты добралась сюда, chica, и что тебе надо?

— Я пришла сюда одна, — ответила она. — Пришла за своим братом.

Он снова коротко хохотнул.

— Браво, мне нравится твой характер, малышка. Может, тебе стоило бы родиться мужчиной. Но ты не должна мне лгать. Кто приехал сюда с тобой? — Пальцы его сжали ей подбородок так, что ей показалось, что он решил сломать его. Рэчел хотелось закричать от боли и она закусила губу, чтобы одной болью заглушить другую.

Другой голос сообщил:

— Я знаю, как она добралась сюда, сеньор. Я могу все рассказать вам.

Этот голос Рэчел узнала сразу и вполне могла понять звучавшую в нем нотку радости.

Мучитель отпустил ее. И сказал тихо:

— Тогда расскажи, Арнальдес, жалкий червяк.

Глаза Карлоса зло сверкнули и он сообщил:

— Это senorita, о которой я вам рассказывал, сеньор Родригес. Она женщина Витаса де Мендосы.

“Родригес!” Рэчел слегка покачнулась.

Она услышала его смех. И он проговорил почти дружелюбно:

— Садись, chiquita. Мы должны особенно позаботиться о женщине Мендосы. И как поживает молодой лорд Лляноса? Последнее время он меня немного беспокоил из-за этой своей сумасшедшей жажды мести.