— Все же нужно идти, Вэл, — я протянул руку в толстой перчатке и неуклюже обнял ее. — Пойдем, детка. Не забывай, мы делаем это ради Земли. Мы — герои.

Она впилась в меня взглядом.

— Какие, к черту, герои! — пробормотала она. — Это всего лишь способ вернуться домой, но и там нас не ждет ничего хорошего. Разве что вонючие деньги «Уран Корпорейшн».

— Мы прилетели сюда не ради денег, Вэл, — напомнил я ей.

— Знаю, знаю, но все равно...

Должно быть, ей было чертовски трудно. Весь день мы бесплодно блуждали по красным пескам, прислушиваясь к щелчкам счетчика. И весь день гейгер, щелкнув пару раз, упрямо замолкал.

Даже с учетом того, что сила тяжести на Марсе гораздо меньше, чем на Земле, я начал уставать и при этом понимал, как трудно Вэл и ее прекрасным, но нетренированным ножкам.

— Герои, — с горечью продолжала она. — Мы не герои, а сосунки! Зачем я вообще записалась добровольцем в Гейгеры и притащилась сюда за тобой?

Это и близко не было к истине. Но теперь я видел, что она на пределе, потому что Вэл никогда бы не стала лежать, если бы не была крайне усталой. Она так же загорелась идеей прилететь на Марс и искать здесь уран, как и я. Мы понимали, что плата за это обещана маленькая, но чувствовали нечто вроде обязанности, нечто такое, что мы могли сделать как люди, чтобы пополнить исчерпанные на Земле запасы радиоактивных материалов. И мы оба всегда были легки на подъем.

Нет, мы вместе решили лететь на Марс — как вместе решали всегда и все. И вот теперь она ополчилась на меня.

Я попытался развеселить ее.

— Приободрись, детка, — сказал я.

Я не осмелился повысить давление кислорода в ее маске еще выше, но было ясно, что она не может идти дальше. Она была уже почти что в беспамятстве.

Но мне удалось поднять ее, и мы пошли дальше по бесплодной равнине. Гейгер продолжал довольно ровно щелкать, но все же так и не взорвался частым треском, означавшим, что мы нашли жилу. Я сам уже чувствовал себя усталым, ужасно усталым. Мне хотелось лечь на мягкий, рыхлый марсианский песок, и чтобы он засыпал меня...

Я взглянул на Вэл. Она с полуприкрытыми глазами едва волочила ноги. Я чувствовал себя чуть ли не виноватым в том, что притащил ее на Марс, пока не вспомнил, что я-то тут и не причем. Фактически, она выдвинула эту идею еще до меня. Мне осталось лишь жалеть, что нет никакого способа превратить эту измученную, потрепанную девчонку обратно в ту Вэл, которая с таким энтузиазмом предложила вступить в Корпус Гейгерразведки, в просторечии просто Гейгеры.

Еще через двенадцать шагов я понял, что дальше мы идти не сможем.

Я остановился, сбросил с плеч ремни увесистого гейгера и тяжело опустился на песок.

— Что случилось, Рон? — сонным голосом спросила Вэл. — Что-то не так?

— Нет, детка, — ответил я, взяв ее ладошку в свои руки. — Думаю, нужно немного отдохнуть, прежде чем идти дальше. Сегодня у нас был долгий, тяжелый день.

Долго уговаривать ее не потребовалось. Она легла рядом со мной, свернулась клубком и через секунду уже крепко спала.

Бедная малышка, подумал я. Наверное, не стоило нам прилетать на Марс. Но я тут же напомнил себе, что кто-то же должен делать эту работу.

За этой мыслью последовали другие, но я резко выкинул их из головы.

Какого черта это должен быть я?

Я опустил взгляд на спящую Валери и стал думать о нашем маленьком, теплом, уютном домике на Земле. Домик был так себе, но двоим влюбленным и не требовались хоромы.

Я смотрел, как она мирно спит, а прядка светлых волос скатилась на лоб, и мне трудно было поверить, что мы променяли Землю, со всем что было у нас на ней, на эту дикую, безжизненную пустыню, которую называют Марсом.