— Очень смешно, — сухо сказал Картер. — Это всего лишь значит, что после тысячи лет стагнации человеческая раса сможет продолжить развиваться.

— Да, — сказал Ономодзе. — Мы уже так давно стоим на месте, что стали вонять.

В дверь снова постучали. Картер едва заметно улыбнулся. Древний ритуал предварительного стука в дверь являлся одним из многих обычаев тысячелетнего братства морской пехоты Соединенных Штатов.

— Когда со сслесорами будет покончено, — тихо сказал Картер, — я приставлю к этой двери швейцара. Входите! — крикнул он через секунду.

Темное лицо Ономодзе искривилось в ухмылке, исчезнувшей, когда дверь открылась и в кабинет вошел высокий тонкий, словно шест, майор Холлистер.

Майор встал по стойке «смирно».

— Майор Холлистер прибыл, сэр.

— Вольно, — скомандовал Картер. — Как прошла установка передатчика на Статен-Айленде, майор?

— Все готово, сэр. Передатчик работает. Можете наблюдать за всем, что там происходит, как отсюда, так и из вашего кабинета на Манхэттене.

— Хорошо. Все в сборе?

— Нет, сэр, но через пару минут все будут на месте.

— Спасибо, майор, — ответил Картер. — Мне надо выступить перед людьми, причем как можно быстрее.

— Да, сэр. — Холлистер повернулся кругом и исчез в коридоре.

— Хороший парень, — сказал Ономодзе, как только дверь закрылась. — Но он все время такой напряженный. При каждом его шаге я боюсь, что он сломается.

Картер снова взглянул на ленту.

— Завтра днем все решится.

В огромном помещении для собраний пятьсот человек выстроилось по стойке смирно. Их форма сверкала древним великолепием двадцать первого века: золотыми галунами, медалями, разноцветными знаками отличия, а также нашивками, орденскими планками и орлами на плечах, соперничающими друг с другом в яркости. Форма была консервативной по всем меркам, но тем, кто ее носил, она придавала суровую решительность, убирающую печать излишней броскости.

— Джентльмены, — стоя на возвышении в конце зала, сказал Картер. — Поскольку вы являетесь Нью-Йоркским подразделением морской пехоты, завтра вам предстоит самое важное задание, которое когда-либо кому-либо давали. — Он улыбнулся, в его голос закралась нотка иронии. — Завтра нас ждет еще один День Независимости.

Причем — особенный, подумал Картер.

На лице Ономодзе промелькнула саркастическая улыбка. Первое восстание морская пехота запланировала на четвертое июля 2088-го года — спустя одиннадцать лет после появления сслесоров. Оно с треском провалилось. С тех пор каждый год четвертого июля проводилась ритуальная «революция», о которой, как правило, сслесоры даже не слышали. Частное предприятие, неизменно заканчивающееся провалом, поэтому его и назвали «ритуальным крахом». Но на этот раз Джослин Картер собирался изменить правую часть формулы.

— Все вы знаете, что нужно делать, и я хочу, чтобы вы не забывали, что исход дела зависит от каждого из вас — как от простых солдат, так и от генералитета. Если вы выполните свою задачу, причем хорошо, шанса на неудачу у нас не будет. За последнюю пару веков сслесоры расслабились. Они не знают, что мы способны восстать против них. И благодаря этому нам удалось сделать то, что до нас ни у кого не получалось — мы украли ядерную бомбу и заложили ее под зданием Правительства на Статен-Айленде. Момент будет практически идеальным. Завтра на острове по какой-то причине соберется большинство важных шишек. Бомба взорвется ровно в полдень. Это станет сигналом к началу открытых действий. Генералитет я жду у себя в кабинете. Все остальные свободны.

Когда командование собралось вокруг стола для переговоров, Картер сразу перешел к делу.