— Почему такой шум? — спросил Рит.

— А ты не видишь? Браз одержал верх над Азом. Завтра ночью я должен отправиться к Азу, чтобы искупить наши ошибки. Без сомнения, ты отправишься тоже, но на Браз.

— Ты имеешь в виду огонь и катапульту?

— Да. Я рад, что мне удалось так долго проносить Самца. Тот, кто носил его до меня, не прожил и половину моего срока, а его уже отправили на Аз.

— Ты думаешь, этот ритуал имеет практическое значение?

Траз Самец заколебался. Потом он сказал:

— На это надеются воины племени. Они потребуют, чтобы, оказавшись на костре, я сам перерезал себе горло. И я должен согласиться.

— Может, лучше сейчас удрать? — предложил Рит. — Они спят как мертвые. Когда они проснутся, мы будем уже далеко отсюда.

— Что? Вдвоем? Чем мы будем питаться?

— Не знаю. Разве на вашей планете нет земли, где люди могли бы жить, не убивая друг друга?

— Возможно, такое место и существует. Но не в Степи Человека.

— Мы можем попытаться завладеть разведывательной шлюпкой, и, если у меня будет время починить ее, мы покинем Тскей и вернемся на Землю.

— Невозможно. Корабль забрали Чаши. Он навсегда потерян для тебя.

— Этого я и боялся. В любом случае мы смоемся, не станем ждать, пока нас убьют.

Траз Самец стоял, внимательно глядя на луны.

— Самец приказывает мне остаться. Я не мог совратить Самца. Он никогда не бежал. Он требует, чтобы я выполнял свой долг.

— И долг требует от тебя пойти на бесполезное самоубийство, — возразил Рит. Неожиданным движением он сдернул шляпу Траза Самца, небрежно сорвал эмблему. Траз охнул, словно ощутив физическую боль, потом застыл, глядя прямо на Рита:

— Что ты сделал? Прикосновение к Самцу грозит смертью!

— Ты больше не Траз Самец, ты просто Траз.

Юноша осел и замер, словно превратился в статую.

— Очень хорошо, — сказал он подавленным голосом. — Я не хочу умирать. — Он оглядел лагерь. — Мы должны пойти пешком. Если мы попытаемся взнуздать прыгающих лошадей, они раскричатся, станут скрежетать рогами. Ты подожди здесь. Я принесу плащи и пакет с пищей. — Он исчез, оставив Рита с эмблемой Самца.

В лунном свете Рит принялся рассматривать ее, и она, казалось, тоже смотрела на него, безмолвно отдавая зловещие приказы. Рит вырыл в земле ямку и бросил в нее эмблему Самца. Затрепетав, эмблема словно безмолвно закричала от боли. Присыпав сверкающую эмблему землей, Рит почувствовал облегчение и вину, и, когда он встал на ноги, руки его дрожали и были холодными, влажными на ощупь, а по спине струился пот.

Время шло. Прошел час? Два часа? Рит не мог определить. С тех пор как он попал на Тскей, чувство времени уже не раз изменило ему.

Луны ползли по небу. Миновала полночь. Из степи доносились ночные звуки; отдаленные писклявые крики ночных гончих. Лагерные костры потухли, превратившись в угли; стихли бормочущие голоса кочевников.

Неожиданно за спиной Рита появился Траз:

— Я готов. Вот тебе плащ и пакет с пищей.

Рит почувствовал, что Траз говорит другим голосом, менее уверенным, менее грубым. Его черная шляпа выглядела необычно простой. Он посмотрел на руки Рита, а потом огляделся вокруг, но не поинтересовался относительно судьбы эмблемы Самца.

Беглецы отправились на юг, взобрались по склону холма, чтобы идти вдоль гребня.

— Нас с легкостью заметят ночные гончие, но обычно они держатся в тени низин, — пробормотал Траз.

— Если мы достигнем леса, дерева, где до сих пор висит моя амуниция, можно считать, что мы в безопасности.