-  Спасибо, господин, - прошептала она.

    -  Ты идешь в первой группе. Двадцать третья от начала, - сказал я. - Я слышал о тебе очень хорошие отзывы.

    -  Девушка должна радоваться, если она нравится мужчинам, - ответила она.

    Я хотел ехать дальше, но она схватилась маленькой ручкой за мое стремя. Прикованная к левой руке цепь тянула ее назад.

    -  Я совсем не такая, как мужчины, - сказала она.

    -  Заметно, - улыбнулся я, любуясь ее обнаженным телом.

    -  Я совсем другая. - Она посмотрела на меня. - И мне это нравится. Я кивнул.

    -  Я полюбила мужчин, - продолжала девушка. - Они такие сильные, такие могущественные. Мне нравится им подчиняться, я так люблю их слушаться! Мне очень приятно сознавать, что за малейшее непослушание меня могут выпороть или убить. Я даже не знала, что подобные чувства возможны.

    Я смотрел на охваченную восторгом рабыню. Радость подчинения мужчинам буквально преобразила ее. Женщины органически стремятся к подчинению. Не испытывая его, они становятся мелочными, капризными, злобными, нервными, истеричными и недоброжелательными, как все люди, потребности которых не находят удовлетворения. Рабыня, вне всякого сомнения, полностью зависит от прихотей и милости мужчины Ей приходится подчиняться более чем кому-либо. Ее подчиненное положение закреплено на культурном и законодательном уровнях. Она - рабыня.

    -  Мне нравится быть рабыней, - сказала, глядя на меня, девушка.

    -  На колени! - приказал я.

    -  Да, господин, - произнесла она и опустилась на колени. Я поднял пятки, чтобы толкнуть кайила и ехать дальше, но она сказала: - Господин?

    -  Что?

    -  Вы позволите мне сказать?

    -  Говори

    -  Меня продадут в Торе?

    -  Да, ты попадешь на большой аукцион невольниц

    -  А кому меня продадут?

    -  Хозяину, - сказал я и тронул кайила. Кожаный ремень натянулся, привязанная к луке седла рабыня побежала следом. Позади, прикованная к группе своих подруг, осталась стоять на коленях в горячем песке безымянная красавица, которую раньше знали под именем Тарна.

    В Торе новый хозяин подберет ей хорошее имя. То, которое ему понравится.

    Я взглянул на привязанную к седлу девушку. Во всей колонне одетой оставалась только она и еще одна девушка в белом курдахе в голове колонны. На шее невольницы блестел ошейник. Старый, с именем Ибн-Сарана, уже сняли. На новом стояло имя Хакима из Тора. Ему и принадлежала рабыня. Кисти рук невольницы были туго скручены кожаным ремнем, конец которого я привязал к луке седла. Накидка была неправдоподобно коротка и представляла собой грязную и жирную тряпку, которой протирают большие сковороды. Я нашел ее на одной из кухонь в касбахе Ибн-Сарана. Я специально разорвал тряпку на ее левом боку, чтобы люди могли полюбоваться восхитительным изгибом ее бедер. Я выставлял девушку напоказ так, как мне того хотелось, поскольку она принадлежала мне.

    Мало того, что она ложно обвинила меня на суде в Девяти Колодцах, она лукаво и торжествующе улыбнулась, довольная своей подлостью. Она радовалась тому, что я загремел в Клим. Из Девяти Колодцев я сбежал, но был пойман, закован в кандалы и все равно отправлен на соляные прииски. Никогда не забуду восторга, презрения и насмешки, с которыми она смотрела на меня, закованного в цепи беззащитного человека.