-  Принесите мне песочные часы на одну ену - Мою просьбу тут же выполнили. На Горе день длится двадцать анов, в одном ане сорок ен. Это примерно соответствует земным часам и минутам. Одна ена состоит из восьмидесяти ин. Ин чуть-чуть короче земной секунды.

    Часы перевернули.

    Она смотрела на струящийся песок.

    -  Ты никогда не заставишь меня это сделать, Тэрл! - Велла повернулась ко мне: - Я не жалею, что предала Царствующих Жрецов! Я рада, что служила куриям. Я рада, что выдала тебя Ибн-Сарану. Я рада, что оклеветала тебя в Девяти Колодцах! Ты понял? Я этому рада!

    Четвертая часть песка пересыпалась в нижнюю колбу.

    -  Ты не освободил меня в Лидиусе! Ты оставил меня в рабстве!

    Высыпалась половина песка. Она переводила взгляд с одного лица на другое, но воины оставались равнодушными к ее крикам. Тогда она снова уставилась на меня.

    -  Конечно, я улыбнулась в Девяти Колодцах! Я хотела, чтобы тебя упекли в Клим! Я хотела тебе отомстить! Только ты сбежал. Конечно, я издевалась над тобой из окна в касбахе Ибн-Сарана. В Климе же нет ни одной бабы! Желая тебе досадить, я швырнула тебе пропитанный духами шелковый платок, чтобы ты помучился в походе. Да, я послала тебе воздушный поцелуй, потому что меня переполняла радость победы! Да! Да! Я смеялась над тобой, когда ты был беспомощен! И это доставляло мне огромное удовольствие!

    Осталось не более четверти песка. Велла с несчастным видом следила за тем, как песчинки перетекают в нижний сосуд.

    -  Я была жестокой и мелочной, Тэрл. Прости меня.

    Песок почти весь высыпался.

    -  Я женщина Земли! - закричала она. - Земли!

    Там не наказывают женщин. Там принято их прощать.

    -  Прости меня, Тэрл! - зарыдала она. - Прости меня! Теперь она была обыкновенной горианской рабыней.

    -  Я никогда не подниму плеть! - крикнула она.

    Затем, испуганно завопив, за мгновение до того, как из верхней половинки часов высыпалась последняя песчинка, она кинулась к плетке.

    -  Как положено в Тахари! - сказал я.

    Велла застонала и опустилась на колени. Воины равнодушно смотрели, как она зубами подняла с пола плеть.

    -  На колени!

    Велла растерянно повиновалась.

    -  Не поднимаясь, разденься!

    Она сердито стянула с себя грязную тряпку. Затем Велла встряхнула волосами и выпрямилась. По залу пронесся одобрительный ропот. Какой-то воин по горианскому обы-

    чаю шлепнул себя по левому плечу. Остальные последовали его примеру. Она стояла на коленях, а мужчины аплодировали ее красоте. В то мгновение она была по-настоящему гордой Как все-таки прекрасны женщины! А эта принадлежала мне.

    На ней не было ошейника. Тот, на котором стояло имя Ибн-Сарана, я уже снял. Позже я надену на нее свой. Она была обнажена, если не считать привязанной к ноге тряпке и, наверное, странно смотревшегося выцветшего куска шелка, повязанного на левое запястье.

    Сжимая в зубах плеть, Велла смотрела на меня.

    -  А теперь иди в свою бывшую спальню. Там тебя выпорют.

    Велла покинула зал - рабыня на пути к исправлению. Я обернулся к стоящему рядом воину:

    -  Присмотри за ней.

    Он вышел вслед за девушкой.

    В таких случаях стражника приставляют не для того, чтобы не допустить побега рабыни.