– Алекс! Ты не расскажешь мне правду?

– Да, Бет, – обернулась она к подруге. – Я расскажу тебе все.

Но сначала Алекс приняла душ. Не только лицо, все тело оказалось покрыто синяками и ссадинами. Намыливаясь, она обнаружила на себе следы семени Ксавье. Она ничего не вообразила, все случилось наяву.

Немного придя в себя после душа, она натянула свои самые любимые, самые потрепанные джинсы и свитер. Бет покосилась на нее, подозрительно. На дворе стояло жаркое лето, да к тому же в квартире у Алекс вечно ломался кондиционер.

Свернувшись калачиком на диване, Алекс начала:

– Бет, я действительно успела прожить целых три года. На мне нет никакого парика. Это не накладные волосы. Это мои волосы, отросшие за три чертовски длинных года!

Бет побледнела.

– Вот, хочешь подергать? – с горечью предложила Алекс.

– Я… я верю тебе, – промямлила Бет. – Ну, насчет волос.

– Как только я попала в Триполи, то пустилась на поиски. Прежде всего направилась во дворец. Там теперь музей. И совсем рядом я наткнулась на такой крошечный антикварный магазинчик. И там познакомилась с этим человеком. – На глаза Алекс навернулись слезы при воспоминании о Мураде. – С молодым человеком по имени Жозеф. И меня угораздило купить голубую масляную лампу, которой около двухсот лет. – Бет затаила дыхание. – Когда я вышла из магазина, мне стало плохо. Лампа сама собой почему то раскалилась прямо у меня в руках. Ноги подкосились. А потом меня подхватило каким то вихрем. Очнувшись, я обнаружила, что валяюсь посреди грязной улицы. И совсем растерялась. Окружающее показалось каким то странным, необычным. Дома – старомодными и тесными, без всяких удобств. Ну, знаешь, как в каком нибудь гетто в Северной Африке. Но потом оказалось, что и люди там какие то странные. – Алекс перевела дыхание и отпила кока колы. – Бет, представь себе, за мной погнались такие турки с кривыми саблями. Их еще звали янычарами. Они были солдатами у паши. Только не в двадцатом, а в девятнадцатом веке.

– Алекс, – невольно вырвалось у Бет.

– А еще у них были пистолеты и мушкеты. Конечно, сначала я решила, что это маскарад. Но они гнались за мной через весь город, Бет, и мне стало не до шуток. Я испугалась и заскочила в дом к какому то старикашке. Он показался таким добрым и все время что то тарахтел, я не понимала ни слова. Он меня опоил сонным зельем. И когда я очнулась, то меня уже стерегли двое африканских рабов. Я попала к французскому работорговцу.

Бет молча слушала. Алекс встала.

– Бет, он продал меня паше. А я приглянулась его сыночку и стала женой Джебаля. Бет, пойми, что это происходило не сейчас, а в 1802 году. У меня не было выбора! Черт побери, я провела там три года, я жила в гареме второй женой, я прошла через войну… я прошла через ад! – Она не удержалась от слез.

– Тсс, Алекс. – Бет оказалась рядом. – Ты просто слишком устала и расстроилась!

– Ты мне не веришь! – обиженно отпихнув подругу, закричала Алекс. – Да посмотри на меня! Посмотри на мои волосы! Ты же видела, во что я была одета! И эти синяки! Я чудом уцелела, когда Пребл штурмовал Триполи! Бет, послушай, Джебаль уличил меня в неверности и держал взаперти, как заключенную, а не как свою жену. А Пребл начал обстрел. Он бил прямой наводкой по дворцу, всеми этими своими пушками и мортирами. Господи!.. Я угодила в самое пекло! Это было ужасно, ужасно! Я чуть не умерла от страха!

Помрачнев, Бет неохотно кивнула.

Алекс не сомневалась, что подруга ей не верит. Ей самой собственная история казалась смешной и нелепой, когда она стала рассказывать ее. Она схватила прядь волос и, безжалостно выдрав их, сунула под нос Бет.

– Вот, смотри, это не парик! Это живые волосы!

– Я… – поперхнулась Бет, – я… начинаю понимать…

Алекс закрыла лицо руками.