Почему то после встречи с ней вся жизнь пошла кувырком. За каких то два года она вывернула наизнанку его душу. Ее образ неотступно преследует его днем и ночью. Само сознание того, что она есть, что она живет на свете и ждет его, оживляло его сердце подобно солнечному свету. Его тянуло к ней с неодолимой силой – и физически, и духовно, и он сам не понимал причины столь сильной связи. Хотя, впрочем, бессмысленно было пытаться понять их чувства, и его, и ее. Никакого смысла, черт бы его побрал!

Проклятие, он готов был жениться на ней сейчас же, сию минуту, на борту корабля Пребла – будь она хоть трижды шпионкой. Ксавье был готов забыть и простить ей все прегрешения и проступки прошлого.

От боли у него все переворачивалось внутри. Никогда в жизни он не встречал столь неотразимую женщину, и от одной мысли о расставании становилось тошно на душе. И все же расставания не избежать. Ей пора вернуться в свою жизнь, ему – в свою.

Он чертыхнулся.

Завтра утром она сойдет на берег в Тунисе. И он никогда больше не встретится с ней. Однако это не значит, что ему удастся выбросить ее из жизни. Узнать ее однажды – пусть даже ненадолго – значило навсегда полюбить ее.

От тоски снова сдавило грудь. Он становится слишком сентиментальным. И напрасно позволяет себе мечтать о несбыточных вещах. Он принадлежит другой женщине. И ничто это не изменит. Он поклялся Роберту, что всегда будет заботиться о Саре. Сара нуждается в нем. А о разводе он не смел и подумать. Ему больше не видеть Александру Торнтон. Никогда. А больше ему никто не нужен.

Тем не менее его долг – сказать всю правду. Какой бы горькой она ни оказалась для обоих. Ах, как бы он хотел не признаваться до последнего – пока они не подойдут к самому Тунису. Чтобы успеть обнять ее и попытаться утешить – на прощание, в самый последний раз. Прежде чем он пустится в очередной рейд, рейд по Средиземному морю.

Но нет, подобная слабость для мужчины непозволительна. И Ксавье решительно направился к капитанской каюте.

Она горько плакала. Когда Ксавье вошел в каюту, ему пришлось на ощупь найти и зажечь свечу. Она выпрямилась, трогательно забавная в мужской рубахе и бриджах, и попыталась улыбнуться Блэкуэллу, но прекрасные глаза были красными и припухшими. Меньше всего на свете он хотел бы причинять ей боль. Однако именно это и предстояло сейчас сделать. Он чувствовал себя беспомощным и жалким.

– Пожалуйста, не надо плакать! – произнес он.

– Ты никогда не любил меня по настоящему, да? – обиженно раздувая тонкие ноздри, спросила она.

Он замер. Она, как всегда, удивляла его своей непредсказуемостью.

– Я люблю тебя больше жизни.

Она тряхнула головой, так что взметнулись рыжие кудри.

– Если бы ты любил меня, ты бы женился!

Он сглотнул. Но как ни старайся, нельзя было подобрать достаточно мягких слов, чтобы сказать ей… Он поставил свечу на стол.

– Господь свидетель, – Ксавье потер нывшие виски, – как я хочу жениться на тебе, Александра.

Ее глаза засияли.

– Ты не понимаешь! – беспомощно сказал он. – Я не могу.

Она не сводила с него глаз, в которых медленно просыпалось понимание. И взгляд становился все более болезненным.

– Я уже женат.

Она молчала. Грудь тяжело вздымалась и опускалась, казалось, каждый вздох причинял ужасную боль. На щеках выступили красные пятна.

– Александра, мне очень жаль. Прости меня.

Она жадно хватала ртом воздух и вцепилась в одеяло с такой силой, словно собралась разодрать его пополам.

Блэкуэллу стало стыдно за то, что он так долго молчал об этом. Но ведь он больше всего боялся именно такой реакции!

– Тебе нужно попить воды. – Он торопливо наполнил стакан и протянул ей.