|
« Мне не следовало так рисковать. В прежние времена все было иначе; теперь же Камелот — христианский двор, и епископ постоянно присматривает за мной. Но ведь у меня ничего больше не осталось… — осознала вдруг Гвенвифар. — И у Ланселета тоже…» Его сын умер, и жена скончалась, и прежняя близкая дружба с Артуром безвозвратно канула в прошлое. « Лучше б я была похожа на Моргейну — ей не нужно было любви мужчин, чтоб чувствовать себя живой, настоящей…» Однако Гвенвифар поняла, что, даже если б Ланселет не был ей нужен, он все равно нуждался бы с ней; не будь ее, он оказался бы совершенно одинок. Он вернулся ко двору, потому что нуждался в ней не меньше, чем она — в нем. А значит, если их связь и греховна, оставить Ланселета без утешения будет еще большим грехом. « Я никогда не оставлю его, — подумала Гвенвифар, — даже если это грозит нам вечным проклятием «. Но ведь Бог есть Бог любви — разве же он может осудить ее за то единственное, что за всю ее жизнь было порождено любовью? А если может, подумала Гвенвифар, ужасаясь собственным святотатственным мыслям, значит, он не тот Бог, которого она всегда почитала, и тогда ей совершенно безразлично, что он подумает! Глава 15 Тем летом снова вспыхнула война; норманны терзали своими налетами западное побережье, и легион Артура выступил в битву. На этот раз вместе с ним в бой отправились саксонские короли из южных земель, Кеардиг и его люди. Королева Моргауза осталась в Камелоте; возвращаться в Лотиан одной было небезопасно, а сопровождать ее было некому. Войско вернулось в конце лета. Когда раздалось пение труб, Моргауза сидела в женских покоях вместе с Гвенвифар и ее дамами. — Это Артур! Гвенвифар поднялась со своего места, и остальные женщины, тут же побросав прялки, столпились вокруг нее. — Откуда ты знаешь? Королева рассмеялась. — Вчера вечером посланец сообщил мне о его возвращении, — пояснила она. — Или ты уже решила, что я занялась чародейством — в моем то возрасте? Королева оглядела взволнованных девушек — Моргаузе казалось, что свита Гвенвифар состояла сплошь из девчонок четырнадцати пятнадцати лет, и они с радостью хватались за любой повод, лишь бы не прясть. — Не подняться ли нам на крепостную стену и не поглядеть ли на их приближение? — снисходительно предложила королева. Девушки тут же разбились на группки и по двое трое выскочили из покоев, болтая и хихикая на ходу; прялки остались валяться там, где их бросили хозяйки. Гвенвифар добродушно велела служанке навести порядок и вместе с Моргаузой они неспешно, как и подобает королевам, поднялись на стену, откуда видна была ведущая к Камелоту широкая дорога. — Смотрите — король!.. — И сэр Мордред рядом с ним… — А вон лорд Ланселет — ой, гляньте, у него голова перевязана, и рука тоже! — Дайте ка взглянуть! — велела Гвенвифар и, раздвинув девушек, прошла вперед. Теперь и Моргауза смогла разглядеть Гвидиона, ехавшего рядом с Артуром; похоже, он был цел и невредим, и Моргауза вздохнула с облегчением. Потом она заметила Кормака — он тоже ездил на войну вместе с людьми Артура; кажется, он тоже был невредим. Узнать Гарета труда не составляло — он по прежнему оставался самым высоким из рыцарей Артура, а светлые волосы напоминали сияющий ореол. Гавейн, следовавший, как всегда, за Артуром, прямо держался в седле, но, когда отряд подъехал поближе, Моргауза увидела на лице Гавейна огромный кровоподтек; под глазами у него залегли черные полукружья, а губы распухли — похоже, Гавейну вышибли пару зубов. — Глянь ка — сэр Мордред такой красивый… — сказала одна из девушек. — Я слыхала от королевы, будто он в точности похож на Ланселета, каким тот был в молодости, — и, захихикав, она ткнула свою соседку под ребра. |
