|
Лежа в тишине и прислушиваясь к дыханию Враны, Моргейна вспомнила тот вечер, когда она привезла на Авалон Нимуэ — как Врана пришла к ней тогда, чтоб вновь приветствовать ее на Авалоне… «Почему то мне кажется теперь, что эта любовь была единственной истинной за всю мою жизнь…» Врана положила голову ей на плечо, и Моргейна нежно прижала подругу к себе, утешая и успокаивая. Они пролежали так довольно долго — и вдруг раздался оглушительный удар грома. Женщины испуганно вскинулись, и Врана прошептала: — Вот видишь… — Успокойся, милая. Это всего лишь буря. Едва лишь Моргейна произнесла эти слова, как обрушился ливень, стремительный и мощный, и за ним ничего уже нельзя было расслышать. По комнате принялся гулять холодный ветер. Моргейна молчала, сжимая руку Враны. «Это всего лишь буря», — подумала она. Но страх Враны отчасти передался и ей, и Моргейна почувствовала, что ее тоже начало трясти. «Буря, что обрушится с небес и разрушит Камелот, и уничтожит все, чего добился Артур за годы мира…» Моргейна попыталась призвать Зрение, но гром словно заглушал всякие мысли. Моргейне оставалось лишь лежать, прижавшись к Вране, и повторять про себя: «Это всего лишь буря, просто буря — дождь, ветер и гром, — а вовсе не гнев Богини…» Сколько ни бушевала гроза, но в конце концов все таки, стихла, и когда Моргейна проснулась, все вокруг было чистым, словно умытым. На бледном небе не было ни облачка; капли воды мерцали на каждом листике и срывались с каждого стебля травы — как будто весь мир окунули в воду и забыли отряхнуть, а высохнуть он не успел. Если та буря, о которой говорила Врана, и вправду разрушила Камелот, неужто поутру мир был бы так прекрасен? Почему то Моргейне казалось, что это не так. Проснувшаяся Врана взглянула на Моргейну; глаза ее были расширены от ужаса. — Мы сейчас же пойдем к Ниниане, — сказала Моргейна, спокойно и рассудительно, как всегда, — а потом — к зеркалу, пока солнце не взошло. Если на нас и вправду обрушился гнев Богини, нужно узнать, чем мы его заслужили. Врана жестом выразила согласие. Но когда они уже оделись и готовы были выйти из дома, Врана коснулась руки Моргейны. — Иди к Ниниане, — прошептала она, с трудом заставляя повиноваться отвыкшие от работы голосовые связки. — Я приведу… Нимуэ. Она — часть этого… Потрясенная до глубины души Моргейна едва не принялась возражать Вране. Но затем, взглянув на светлеющее небо, подчинилась. Быть может, Врана узрела в недобром вещем сне, для чего Нимуэ попала сюда, и потому и избрала девушку для затворнической жизни. Моргейна вспомнила тот день, когда Вивиана объявила ей самой о ее предназначении, и невольно подумала: «Бедная девочка!» Но на все воля Богини, и все они — в Ее власти. Тихо спустившись в мокрый сад, Моргейна увидела, что окружающий мир не так уж безмятежен и прекрасен, как показалось ей после пробуждения. Ветер безжалостно оборвал яблоневый цвет, и теперь сад был усыпан белыми лепестками, словно снегом. Да, этой осенью яблок не жди… «Мы можем вспахать и засеять поле. Но лишь Ее милость дарует нам урожай. Так чего ж тогда я беспокоюсь? Все будет так, как пожелает Богиня…» Моргейне пришлось разбудить Ниниану, и та, похоже, здорово разозлилась. «Нет, она — не истинная жрица, — подумала Моргейна. — Мерлин сказал правду — Ниниану избрали лишь потому, что в ее жилах течет кровь Талиесина. Наверное, пора перестать притворяться, будто Ниниану можно счесть Владычицей Авалона. Пора мне занять свое законное место». Моргейна вовсе не желала оскорблять Ниниану, равно как и не хотела, чтоб остальные подумали, что она отстранила Ниниану ради власти. Ей вполне хватало той власти, которой она располагала… Но крик Враны непременно разбудил бы всякую истинную жрицу, избранную Богиней. |
