|
— Не надо, Моргейна, — прошептала Врана. — Богиня сама позаботится о том, что ей принадлежит… И снова до Моргейны донеслось пение монахов: «Кирие элейсон, Христе элейсон…» Господи, помилуй, Христос, помилуй… Священные реликвии были похищены. Несомненно, Богиня допустила это, дабы показать, что Авалон более не нуждается в них, что им надлежит уйти в мир и служить людям… Но видение пылающего креста по прежнему стояло перед глазами Моргейны. Моргейна закрыла глаза ладонью и отвернулась от солнца. — Это не в моей власти — освободить мерлина от его обета. Он поклялся священной клятвой и вместо короля заключил Великий Брак с этой землей. Ныне он сделался клятвопреступником и заплатит за свое преступление жизнью. Но прежде, чем покарать предателя, следует исправить последствия предательства. Реликвии вернутся на Авалон, — даже если мне придется самой отправиться за ними. Сегодня же утром я еду в Камелот. — Должна ли я ехать с тобой? Не мне ли надлежит отомстить за Богиню? — прошептала Нимуэ. И, услышав эти слова, Моргейна внезапно осознала, что следует делать. Ей самой предстоит заняться Священными реликвиями. Их оставили на ее попечение, и если бы она как следует укрыла реликвии, вместо того чтоб упиваться собственной скорбью и думать лишь о себе, похищение не состоялось бы. Но Нимуэ станет орудием кары для предателя. Кевин никогда не видел Нимуэ. Он знает всех обитателей Авалона — кроме этой девушки, ведущей жизнь отшельницы. Мерлин оставит крепость своей души без защиты — и это и приведет его к гибели; так бывает с каждым, кого Богиня пожелает покарать. — Ты отправишься в Камелот, Нимуэ, — медленно произнесла Моргейна, до боли стиснув кулаки… Подумать только — ведь она почти помирилась с этим предателем! Как она могла?! — Ты — кузина королевы Гвенвифар и дочь Ланселета. Ты попросишь королеву принять тебя в число ее придворных дам. И еще ты попросишь, чтоб она никому — даже Артуру — не рассказывала, что ты выросла на Авалоне. Если понадобится, притворись, будто ты стала христианкой. Там, при дворе ты познакомишься с мерлином. У него есть одно слабое место. Мерлин убежден, что женщины избегают его из за его хромоты и уродства. Но если какая то женщина не станет выказывать по отношению к нему ни страха, ни отвращения, если даст понять, что видит в нем мужчину — для такой женщины он пойдет на все. Даже на смерть. Нимуэ, — сказала Моргейна, глядя прямо в глаза испуганной девушке, — ты соблазнишь его и заманишь в свою постель. Ты свяжешь его чарами — так, чтоб он принадлежал тебе безраздельно, душою и телом. — А потом? — дрожа, спросила Нимуэ. — Что потом? Я должна буду убить его? Моргейна хотела было ответить, но Ниниана опередила ее. — Это слишком легкая смерть для предателя. Ты должна околдовать его, Нимуэ, и привезти обратно на Авалон. Он умрет в дубовой роще — так, как полагается умирать изменнику. Моргейну пробрал озноб. Она поняла, какой конец уготован Кевину: с него заживо сдерут кожу и засунут в таком виде в расщепленный дуб, а щель законопатят, оставив лишь отверстие для воздуха, — чтоб изменник подольше помучился… Моргейна склонила голову, пытаясь унять дрожь. Поверхность воды больше не сверкала под солнечными лучами; небо затянуло легкими рассветными облачками. — Здесь мы сделали все, что могли, — сказала Ниниана. — Пойдем, матушка… Но Моргейна оттолкнула ее руку. — Не все… Я тоже должна буду отправиться в Камелот. Мне нужно знать, как предатель задумал использовать Священные реликвии. Моргейна вздохнула. Она так надеялась никогда больше не покидать Авалон! Но иного выхода нет. Она не может переложить эту тяжесть на чужие плечи. Врана протянула руку. |
