Козлоногий замер на месте, видимо удивленный облаком соли. Сет швырнул в него еще пригоршню и стал снова рыться в карманах. Сейчас соль не шипела и не вспыхивала. Зато сатир ужасно удивился.

— Что ты делаешь? — приглушенно спросил он.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — ответил Сет.

— Ничего ты не мог бы! Ты нам всю операцию срываешь!

Сатир подбежал к колодцу и быстро обрезал веревку ножом.

— Она уже близко!

— Кто?!

— Все вопросы потом. — Сатир намотал веревку на барабан, схватил ведро и что есть духу понесся вниз по склону, на бегу расплескивая суп.

Кендра и Сет бросились бежать следом за сатиром. С противоположной стороны поляны зашуршали листья и затрещали сучья.

Сатир спрятался за тот куст, где Кендра с Сетом сидели раньше. Брат и сестра сели на корточки рядом с ним.

Через миг после того, как они скрылись из вида, на поляне показалась грузная, омерзительная с виду женщина. Тяжело переваливаясь, она подошла к колодцу. Лицо у нее было широкое и плоское, отвисшие мочки ушей доставали почти до жирных плеч. Уродливая грудь была закрыта грубой домотканой хламидой. Бледно-зеленая кожа в рубчик напоминала вельвет, седеющие космы сбились на сторону, а сама она явно страдала ожирением. Колодец не доходил ей и до колен; Кендра решила, что женщина гораздо выше Хьюго. На ходу толстуха покачивалась из стороны в сторону и тяжело дышала ртом.

Нагнувшись, она вцепилась обеими руками в борт колодца и принялась ощупывать деревянную обрешетку.

— Великанши-людоедки плоховато видят, — заметил сатир.

Едва он это прошептал, людоедка вскинула голову и что-то гнусаво прокричала. Отойдя на пару шагов от колодца, она села на корточки и принялась обнюхивать то место, куда Сет просыпал соль.

— Здесь был люди! — грозно просипела она с сильным акцентом. — Где вы есть, люди?

Сатир прижал палец к губам. Кендра сидела тихо-тихо, стараясь не дышать. Сет соображал, куда людоедка сейчас побежит.

Великанша затрусила по склону, направляясь к их убежищу. Она то и дело нюхала воздух, то выпрямляясь, то нагибаясь к земле.

— Я слышать люди! Я чуять люди. И я чуять мой суп! Люди опять украсть мой суп! А ну, выходите и извинитесь!

Сатир покачал головой и сделал жест, словно перерезая себе горло. Сет сунул руку в карман. Сатир тронул его за руку и с укоризненным видом покачал головой.

Людоедка уже прошла половину расстояния до куста.

— Вы, люди, слишком любить мой суп. Наверное, вам понравится в нем плавать!

Кендре ужасно хотелось броситься бежать куда глаза глядят. Страшная великанша-людоедка вот-вот их найдет! Но сатир как будто знал, что делать. Он поднял руку, призывая их не шуметь.

Вдруг что-то затрещало в кустах шагах в двадцати справа от них. Великанша повернулась вокруг своей оси и заковыляла к источнику шума с поразительной быстротой.

Сатир кивнул. Все трое выбрались из-за куста и бросились вниз по склону. Великанша-людоедка вдруг остановилась и, резко сменив направление, бросилась за ними. Козлоногий человек швырнул ведерко с супом в заросли чертополоха и перескочил упавшее дерево. Кендра и Сет не отставали.

Кендра неслась под гору со страшной скоростью и шаги делала шире, чем ей хотелось. Всякий раз, как ее нога касалась земли, она боялась, что потеряет равновесие и полетит ничком. Сет бежал в двух шагах впереди, а стремительный сатир уносился все дальше от них.

Не обращая внимания на препятствия, великанша гналась за ними, продираясь сквозь кустарник и приминая траву. Дышала она шумно, со всхлипами и то и дело грязно ругалась, переходя на свой неблагозвучный родной язык. Несмотря на внушительные размеры и явную усталость, страшная людоедка догоняла их.

Спуск стал ровнее.