Время шло. Светало. Зашевелились просыпающиеся арестанты. Кэтрин так и продолжала сидеть на кровати, уставясь невидящим взглядом в пол и качая одной ногой. На лестнице послышался шум, кто-то медленно поднимался вверх. Она нахмурилась. Охранник говорил, что будет отсыпаться. Его не должно быть здесь еще несколько часов. Или ей решили подать последний завтрак? Дверь на лестницу отворилась, и девушка увидела черный колпак палача.

В мгновение ока все заключенные повскакивали на ноги и припали к решетке. Лорд Гэгнот был в ужасе. Маркиз де Саднисс облизывал губы и тяжело дышал. Никто не произнес ни слова. Они молча наблюдали, как человек в черном отпирает дверь в камеру Кэтрин. Она сидела и потрясенно смотрела на него.

— Вы рано, — сказала она. — Вы пришли раньше на несколько часов.

Он ничего не ответил, только поднял девушку на ноги и подтолкнул к выходу из камеры. Оцепенев от ужаса, она позволила палачу вывести себя на лестничную клетку. Только когда дверь за ней закрылась, она позволила себе сопротивление.

— Нет! — хрипло сказала она, вырываясь из его рук и прижимаясь к стене. — Нет! Еще не время.

Она поскользнулась и плюхнулась попой на ступеньку. Через отверстия в колпаке на нее с любопытством смотрели налитые кровью глаза.

— Еще нет десяти. Вы же сами сказали. Помните? В десять утра. Десять? Коктейли с шампанским? — Она подалась вперед, хватаясь за черную шерстяную рубашку палача. — У меня еще есть время!

Вопреки принятому решению, она заплакала. Но сей же час задушила рыдания и вытерла слезы обратной стороной ладони. Она не будет, она не собирается ронять достоинство перед этим человеком. Палач взял ее за обе руки и аккуратно поднял ее на ноги. Только сейчас она обратила внимание, какие у него старые руки, жилистые и сучковатые. Он засунул один палец под край колпака и потянул его вверх. Она подняла глаза на лицо палача. Появилась белая борода, слегка окрашенная вином, а затем копна неопрятных седых волос, окружающих морщинистое доброе лицо. Он улыбался ей.

— Поллокс? — спросила Кэтрин.

— Ваш ублюдочный принц делает большую ошибку, — с мрачным удовлетворением заметил Альбемарль. — Он крепил толстые шерстяные подушечки к плечам, пока оруженосец заковывал в металлические доспехи нижнюю часть его тела. — Выбор оружия был за ним, и он назвал палаши. Я точно знаю, он никогда не служил в тяжелой кавалерии. Вряд ли у него имеется какой-нибудь опыт ведения боя с тяжелым мечом и щитом. Я сомневаюсь, что он будет в состоянии просто усидеть на лошади.

Паккард и Грегори задумчиво кивнули. Они находились в оружейной комнате в поместье Гэгнота. Паккард сидел в единственном в комнате кресле. Грегори стоял, опершись на трость. Стены вокруг были увешаны самым разнообразным оружием, в основном тяжелыми шашками и колюще-режущими мечами, с редкими вкраплениями легких клинков, сабель и рапир, и даже шпаги. Легкие клинки, как правило, были богато украшены. У некоторых в рукояти можно было разглядеть драгоценные камни. Но тяжелое оружие было простым и функциональным. Грегори заметил, что все они имели нечто общее. А именно хорошо смазаны, без следов ржавчины и очень остро заточены.

— Интересно, — спросил Паккард, — неужели он рассчитывает, что его спасут доспехи?

— Если это так, то он ошибается, — ответил Гэгнот. — Его доспехи без сомнения пригодны только для церемоний. Они сделаны, чтобы красиво смотреться, а не для настоящего боя. Они не идут ни в какое сравнение с этим, — он постучал по стали на груди.