|
-- А впрочем, да. Вы же знаете, что у меня теперь почти все время слабость. Однажды я, вроде госпожи Руссо, не успею опомниться, как перейду в мир иной, но позвонила я не поэтому. Вы не поверите: я только что видела, как вот вас сейчас вижу, госпожу Гупиль с девочкой, которую я не знаю! Сбегайте, купите соли на два су у Камю. Теодор не может не знать, кто это. -- Да это, наверно, дочка Пюпена, -- отвечала Франсуаза: сегодня она уже два раза была у Камю, а потому дала объяснение незамедлительно. -- Дочка Пюпена! Франсуаза, милая, что вы говорите? Неужели я бы ее не узнала? -- Да я не про взрослую дочку говорю, госпожа Октав, а про девочку -- про ту, что учится в пансионе в Жуй. По-моему, я ее нынче утром видела. -- Ну, может быть, -- соглашалась тетя. -- Значит, она приехала на праздники. Да, конечно! В таком случае нет смысла и узнавать -- она не могла не приехать на праздники. Мы сейчас увидим, как госпожа Сазра позвонит к сестре, когда придет к ней завтракать. Непременно увидим! Только что мимо нас прошел мальчик с тортом от Галопена! Вот увидите: это торт для госпожи Гупиль. -- Раз у госпожи Гупиль нынче гости, то вы, госпожа Октав, скоро увидите, как все ее знакомые пойдут к ней завтракать, ведь сейчас совсем не так рано, -- говорила Франсуаза; ей самой было пора готовить завтрак, и она радовалась, что у тети впереди развлечение. -- Но не раньше полудня! -- покорно замечала тетя, посмотрев на часы тревожным и вместе с тем беглым взглядом, а то как бы Франсуаза не подумала, что она, ушедшая от мира, находит, однако, особое удовольствие в том, чтобы удостовериться, кого г-жа Гупиль позвала завтракать, хотя, к сожалению, ей, г-же Октав, придется ждать больше часу. -- И это как раз совпадает с моим завтраком! -- обращаясь к себе самой, добавила она вполголоса. Завтрак доставлял ей такое большое развлечение, что другого ей уже в то время не требовалось. -- Так вы не забудете подать мне молочную яичницу на мелкой тарелке? -- Мелкие тарелки были разрисованы, и тетя с неизменным любопытством рассматривала изображенную на тарелке сказку. Она надевала очки, прочитывала: "Али-Баба и сорок разбойников", "Аладдин и волшебная лампа" -- и с улыбкой приговаривала: "Прелестно, прелестно". -- Так сходить, что ли, к Камю?.. -- предлагала Франсуаза, убедившись, что тетя отдумала посылать ее туда. -- Да нет, не нужно, это, конечно, дочка Пюпена... Мне очень жаль, милая Франсуаза, что я заставила вас из-за такой безделицы подниматься ко мне. Но тетя прекрасно знала, что не из-за безделицы звонила она Франсуазе, -- в Комбре "неизвестная особа" была столь же баснословна, как мифологическое божество; в самом деле, старожилы не помнили такого случая, чтобы после того как на улице Святого Духа или на площади появлялось пугающее видение, тщательная разведка в конце концов не свела сказочное существо до размеров "известной особы", известной лично или по доходившим сведениям о том, какое положение занимает она в обществе и в каком состоит родстве с кем-либо из комбрейцев. |
