– Прямо сейчас! Я кивнул.

 – Да уж, нынче вечером ты молчаливее себя самого.

 – Мне надо о многом подумать, – сказал я. – В этом и состоит смысл сто двадцать первого псалма?

 – Что?

 – «Я хочу обратить свой взор на холмы, откуда придет ко мне помощь», – сказала Эмили.

 – Эм!

 – И холмы помогут тебе, заменив твои горы.

 Я не ожидал, что Эмили так верно угадает, о чем я думаю, и не знал, что сказать ей.

 Ни о чем не спрашивая и не вступая со мной в спор, Эмили ушла и вскоре снова появилась, принеся седло и сбрую. И опять ушла – на этот раз в один из денников, в котором зажгла свет. Я заглянул туда.

 – Вот тебе лошадь. Она тоже принадлежала Айвэну, – сказала Эмили. – Так себе лошадка, зато спокойная. Теперь она, наверное, моя. И ты как душеприказчик Айвэна имеешь право в любое время ездить на ней... Но не давай ей слишком много воли, если у тебя хватит сил.

 – Хорошо.

 Эмили умело надела на лошадь седло, как следует затянув подпругу.

 – Подожди, – сказала Эмили и ненадолго вернулась в дом, откуда вышла, неся для меня синий шлем и теплую куртку.

 – Когда подымешься на холм, там может быть ветрено, – сказала она, помогая мне надеть ее.

 Эмили была осторожна, но я кряхтел от боли.

 – Чтоб его черти жгли в аду, этого Грантчестера, – рассердилась она.

 – Эм... Как ты узнала?

 – Маргарет Морден звонила мне сегодня, спрашивала, как твое самочувствие. Она мне и рассказала. Она думала, я и без нее все знаю.

 – Спасибо, Эм, – сказал я. Этого было достаточно. Никакие пышные слова не выразят всей глубины моей признательности, и Эмили понимает это.

 – Езжай, – с улыбкой напутствовала она.

* * *

 Быть может, когда-то, думал я, вот так же ехал здесь верхом король Альфред и остановился на том же самом месте, где остановился сейчас и я.

 Я находился на одном из самых высоких холмов Даунса и смотрел на восток, в сторону тамошних долин, в которые плавно переходила холмистая местность по мере приближения к Темзе. Во времена короля Альфреда Темза еще не стала важной водной артерией страны, а была скорее извилистой дренажной системой, протянувшейся от Котсуолда до Северного моря.

 Король Альфред был образованным для своего времени человеком, дипломатом, поэтом и воином, стратегом, историком, поборником просвещения, законодателем. Как бы я хотел сейчас, здесь, на этом клочке земли, вдохнуть хотя бы крупицу его мудрости, но он ходил по этой земле одиннадцать веков назад. Сколь многое изменилось с тех пор, и только порок и злодейство сохранили свое обличье.

 Мне казалось странным, что есть на свете пивоваренный завод, названный именем этого короля, и тот напиток, что делают на этом заводе, пиво, веселящее и бодрящее народ короля Альфреда, великого короля, которого уже так давно нет на свете.

 Лошадь Айвэна неторопливо шла себе куда-то вперед, а куда – ни она, ни я толком не знали.

 Ясное небо и слабый свет луны над моей головой... Миллионы лет сияют эти звезды и луна... Холодные струйки ветерка шевелят мои волосы. Время способно остудить любой жар, если предоставить ему такую возможность.

 Наверное, каждый человек в состоянии понять, что неудачи можно перенести. Надо примириться с той непреложной истиной, что всем доволен никогда не будешь.