Пэтси молча кивнула и пошла со мной в комнату для конфиденциальных совещаний, где ее природное очарование сразу же покорило финансиста, который никогда раньше не встречался с ней. Ах, как он засуетился, предлагая ей занять место за столом и выпить чашечку кофе, а она мило улыбалась ему. Умения мило улыбаться Пэтси было не занимать.

 Мы все расположились за столом, и финансист – сама любезность – предупредительно разложив на столе бумаги, объяснил Пэтси, какие меры были приняты, чтобы спасти пивоваренный завод, и рассказал о предпринятой попытке найти исчезнувшие миллионы, используя список, составленный Норманом Кворном.

 – Ах, вот что это за список, – тихо сказала Пэтси. – Там что-то важное?

 – Не показывайте его миссис Бенчмарк, – резко произнес Тобиас.

 – Почему? – спросил финансист.

 – Вы знаете, чего стоило доставить его сюда. Ал может сколько угодно, сидя за этим столом, делать вид, что ему все нипочем, но большую часть времени он был близок к обмороку...

 – Нет, – возразил я Тобиасу, – вовсе нет.

 – Не надо притворяться. Да и еще раз да. – Тобиас указал в мою сторону своей зубочисткой. – Готов держать пари, что не кто иной, как Оливер Грантчестер надоумил миссис Бенчмарк предложить Алу перемирие и заманить его в этот злополучный сад. И пусть в данный момент Грантчестер находится в тюрьме, но рано или поздно он выйдет оттуда, а он, вероятно, знает, как пользоваться этим списком, который мы никак не можем расшифровать. И, может быть, Грантчестер уже объяснил миссис Бенчмарк, что ей следует высмотреть в этом списке, поэтому показывать ей список ни в коем случае нельзя.

 Настало гнетущее молчание. Пэтси медленно встала.

 – Оливер Грантчестер обманул меня, – сказала она. – Вы правы. Нелегко признаваться в этом. – Ей трудно было говорить. – Я ничего не знала об этом списке, пока Оливер не спросил о нем Александра. Можете не показывать его мне. Я не хочу его видеть. – Пэтси посмотрела мне в глаза. – Мне очень жаль. Прости меня.

 Я тоже встал. Наклоном головы Пэтси простилась с присутствующими и вышла.

* * *

 В конце этого дня, не давшего никаких результатов, кроме полного разочарования, я вернулся в Лондон, где в доме на Чесхэм-плэйс меня принял дядя Роберт. В беседе за кружкой пива я рассказал Самому о том, как три умных головы в течение двух полных рабочих дней пытались расшифровать список банковских счетов Нормана Кворна и потерпели неудачу.

 – Ничего, может, завтра им повезет, – ободряюще сказал дядя Роберт.

 – Нет. Они отказались продолжать эти бесполезные поиски. У них ведь есть и другие важные дела.

 – Не расстраивайся, Ал. Ты сделал все, что мог. Я сидел, наклонясь вперед и опершись локтями

 на колени, и держал кружку обеими руками, стараясь ничем не выдать своего паршивого самочувствия. Слово за слово, очередь дошла до визита Пэтси в банк. Я сказал Самому, что Пэтси стало ясно намерение Грантчестера ограбить пивоваренный завод.

 – Однако между Грантчестером и Норманом Кворном возникли нелады. Миллионы исчезли безвозвратно. Хорошо, что Айвэн гак и не узнал об этом. Некоторое время мы оба молчали. Потом Сам спросил:

 – Ал, что ты делал в госпитале? Пэтси не захотела ответить, когда я спросил ее об этом.