Остальные дни пролетают как одно мгновение. Насыщенные событиями и переполненные обжигающей страстью. Следующим утром Макс арендует машину и везет меня в национальный парк, где мы посещаем средневековые храмы, дольмены и крепости, спускаемся в пещеры, любуемся ущельями и живописными каньонами, купаемся в водопадах и высокогорных озерах.

От новых впечатлений кружится голова. Не в силах сдержать бьющиеся через край эмоции, я импульсивно висну на шее у Макса и осыпаю его красивое лицо благодарными поцелуями. Он мои бурные чувства расценивает по-своему, и на обратном пути заезжает в уединенное место, глушит мотор и сдвинув сиденье назад, усаживает меня сверху со словами: «А вот теперь благодари по-настоящему». Само собой, в долгу я не остаюсь. Мы занимаемся разными непристойностями прямо в машине, а потом с не меньшим энтузиазмом и самоотдачей продолжаем дома.

Дальше по составленной Максом программе: Олимпийский парк, Орлиные скалы и Сочинский художественный музей, где я с умным видом следую по выставочным залам за своим увлеченным спутником. Я ничегошеньки не смыслю в художественном искусстве и фотографии, но с удовольствием наблюдаю за оживленным лицом Макса и его горящими глазами.

В предпоследний день, уговариваю Красавина заглянуть в ботанический сад, от которого я прихожу в неимоверный экстаз. Макс тенью следует за мной по пятам и, пока я нарезаю круги возле каждого растения, снимает меня на камеру, спонтанно устроив обещанную фотосессию. Это единственный день из всех, когда он берет с собой свой рабочий реквизит. Я бы предпочла увидеть свои снимки с пляжа, но он без объяснений причин выбрал именно это место.

После обеда мы едем в Абхазию на знаменитое озеро Рица и остаемся там на ночь, сняв крошечный номер в гостевом мотеле с удобной кроватью, на которой нам так и не удается уснуть. Соседям, вероятно, тоже, так как слышимость в номерах запредельная, а мы оба довольно громкие в проявлении хм-м… бурных эмоций.

В последнее утро отпуска Максим арендует яхту, которой управляет сам, удивив меня наличием международных прав. Вылет поздно вечером, но я заранее начинаю грустить. Прихваченная с собой бутылка шампанского, купание в открытом море и жаркий секс на верхней палубе немного скрашивают упадническое настроение, но к моменту сбора чемоданов я не могу сдержать слез.

Меня не покидает тягостное ощущение, что как только мы уедем из этого райского места, все непременно изменится и далеко не в лучшую сторону. Макс смеется над моими страхами, уверяя, что это не последнее наше путешествие, обещает отвезти в Европу и тропические страны, как только я решу вопрос с документами. Мне до безумия сильно хочется ему верить, но внутренняя тревога разрастается как снежный ком, отравляя яркие и незабываемые впечатления от проведенного вместе отпуска.

По дороге в аэропорт я подавленно молчу, Макс сосредоточенно зависает в телефоне, в окна такси хлещет теплый летний дождь. Я где-то слышала, что дождь в дорогу — хорошая примета. Вот и проверим.

Пока мы стоим в очереди на регистрацию, мне неожиданно звонит мама — впервые с тех пор, как я сбежала из дома, взяв с собой только одну сумку с вещами. Прошло немногим больше недели, и за это время она ни разу не попыталась со мной связаться. Что это, если не полное безразличие? Она могла хотя бы поблагодарить за дважды отправленные на ее карту небольшие суммы. Последний перевод я сделала позавчера и наивно ждала до глубокой ночи, что мама напишет или позвонит. Обидно до слез, что это случилось только двое суток спустя.

Оставив Максима в очереди, отхожу в сторону. Понятия не имею, чего ждать от этого звонка, но заранее готовлюсь к худшему.