|
И пока она смотрела на эту сцену, еще не успев удивиться, чья-то крепкая и смазанная жиром рука схватила ее. Она увидела красную руку и маленький браслет из перьев вокруг мускулистого запястья цвета обожженной глины. Разрисованное лицо абенакиса находилось совсем рядом с ее, но это был Пиксаретт. Она оттолкнула его, отбиваясь и крича: "Отпустите меня!" на всех наречиях, которые приходили ей в голову. Кресты, ладанки и связки медвежьих зубов тряслись на его груди, но он не отпускал ее, и это напоминало ей атаку на английский городок Брунсвик-Фоллс. Раздался выстрел. Дикарь, который держал ее, дернулся, потом упал, увлекая ее в падении. Лаймон Уайт с порога выстрелил из одного из своих замечательных ружей. Ибо со своего места он мог видеть то, что происходило на холме и что не могла заметить Анжелика. Когда она освободилась от руки, державшей ее, и подняла голову, она огляделась и поняла, что нельзя терять ни секунды. Уде не в первый раз этот спектакль разыгрывался у нее на глазах, но предвидеть его сегодня не смог бы никто. С лесной опушки по холму по направлению к ним спускалась целая толпа индейцев с томагавками наготове. - Беги быстрее... вон туда, - сказала она Шарлю-Анри, указывая на хижину Лаймона Уайта. Немой англичанин подбежал к мальчику, подхватил его и увлек внутрь, придержав дверь перед Анжеликой, которая обхватила руками близнецов и бежала следом. Она, наконец, тоже была внутри старого дома. - Закройте дверь. Положите перекладину. Скорее! Лаймона Уайта не надо было подгонять. Стоило только ему захлопнуть дверь и задвинуть тяжелый засов, как снаружи раздался сильный удар топора. Установив тяжелую перекладину на крюки, Лаймон тотчас же вернулся к оружию, а другое ружье протянул Анжелике. Показав ей на комнату, где была кровать, он сделал ей знак расположить там детей, затем подняться вслед за ним на крышу. Крыша самого первого дома Вапассу была устроена в форме защитной платформы с покрытием, ибо, кроме основной двери, которая была сильно укреплена, в дом можно было попасть только через верх. На крыше было устроено нечто вроде крепостного вала, спрятавшись за которым можно было стрелять. Анжелика и немой англичанин открыли огонь, и каждый выстрел был удачным. Перед таким напором индейцы отступили, отошли на безопасную дистанцию, посовещались и, не торопясь, удалились в направлении основного форта. Первая волна приступа была не очень хорошо подготовлена и прошла без особого шума. Теперь они слышали отовсюду воинственные крики, призывы. Но и эта суматоха вскоре прекратилась, и обескураживающая тишина воцарилась вновь. Кроме нескольких мертвых индейцев, лежащих около дома, ничто не напоминало о прошедшей сцене. “Но... что это означает? Почему случилось это безумие?.." - думала она, выбитая из колеи. Там, где она находилась, не было хорошего обзора. Она видела лишь верхнюю часть башенки и немного дальше - бастион левого крыла форта. Но то, что она заметила, повергло ее в ужас. На башне находился кто-то, чью униформу она не различала из-за парапета, и этот человек спускал голубой флаг с золотым щитом, принадлежащий графу де Пейрак, затем, немного спустя, водрузил другой, и, несмотря на расстояние, она его разглядела. В каждом углу белоснежного шелкового стяга располагалось красное сердце, а в середине - такое же сердце, пронзенное мечом. Машинально она перезарядила сое оружие, которое ей вручил немой англичанин в первые моменты атаки. |
