|
- Я вам запрещаю, вы слышите?! Я вам запрещаю цитировать мне Библию. - Хорошо. Я замолчу. Но и вас я поправлю. Библия и Евангелие составляют часть Священного Писания, которые в равной степени уважаются как католиками, так и протестантами. И я напомню вам, что Бог у нас один - Иисус Христос. Габриэль Берн сдался: - Всегда одно и то же. Нужно... Или слушаться вас или... потерять вашу дружбу. Вы переворачиваете, вы разрушаете все! Вы принуждаете нас втискивать жизнь в более узкие рамки, которые сами определяете. Крак! Крак! Но знайте, что однажды я не смогу больше слушаться вас, или моя вера, мои принципы обяжут... обяжут меня... порвать... обяжут меня с вами... Он неопределенно махнул рукой. - Добровольно отказаться от дружбы с вами обоими! С вами и с ним. Несмотря на помощь и благодеяния, которыми мы обязаны господину де Пейраку. И вовсе не потому, что это зависит от сердца и души, просто это вопрос принципа. - Со своей стороны я считаю, что дружба - это не то чувство, которое зависит от принципов и догм. Когда я кого-нибудь люблю, мне невозможно просто вырвать его из сердца и памяти, и вам известно, что вы занимаете там большое место с давних, давних пор. Господин Берн, я всегда к вашим услугам. Можете меня считать вашей служанкой. В знак крайнего несогласия он покачал головой. - Вы обезоруживаете меня. Он вздохнул. - Женщины нуждаются в гармонии. Они не могут жить без того, чтобы без конца не согреваться на огне чувств. Она коснулась его руки. - Слушаться меня или потерять, говорите вы? Что за мысли! Я знаю вас, вы ловкий человек. Вы все сумеете уладить, не слушаясь и не теряя меня. Они продолжали путь, держа друг друга под руку. - Это сирота, - продолжала Анжелика, - бедный мальчик без семьи (он понял, что речь идет о Натанаэле). Он скитается вдоль берегов Америки, где ему не находится места, потому что он одинок, потому что он француз и реформист. С моим братом было то же самое: он был один, он был французом и католиком, но все это кончилось, когда он нашел себе невесту. Этот Натанаэль - такой же изгнанник, как и все мы, он скрывается от смерти, которая преследует его с самого рождения. Я думаю, что вы одобрите мое решение написать Молину. Он знает все. Он найдет его и выяснит, что стало с его наследством во Франции и как можно доставить оттуда большую его часть. - Дела французских гугенотов не так уж хороши, если верить письмам. - Однако существуют законы, которыми нужно уметь оперировать и с их помощью добиваться своего, правда, если это - действующие законы. - Нужно поговорить с королем, - сказал Берн. - Это должен быть некто, кого монарх выслушает с доверием и на кого мы сможем положиться. Может это будете вы? Анжелика вздрогнула и ничего не ответила. “Монарх! - подумала она. - Несчастные! Если они думают, что мое вмешательство перед королем может иметь хоть какой-нибудь вес, то они ошибаются. Кто я такая, изгнанница, слабая женщина... А против меня - сборище иезуитов, фанатиков, которые убеждают короля, Франции, что Нантский эдикт устарел и стал бесполезен. И к тому же - нужно переплыть океан. Возвратиться ко двору. Нет, я еще не готова!..” Вокруг дома Абигаэль росли малиновые кусты, которые привлекали горлиц. |
