|
Нет, я еще не готова!..” Вокруг дома Абигаэль росли малиновые кусты, которые привлекали горлиц. Это были красивые птицы, хрупкие и изящные с бежево-голубым оперением и длинной шеей, чье прерывистое щебетание опьяняло. Те, кто жили неподалеку от леса, жаловались на них. Абигаэль, которая радовалась всему, их любила. Она говорила, что их пение усыпляло детей лучше, чем колыбельная. Она с улыбкой смотрела, стоя на пороге, как к дому подходят Анжелика и ее муж. - Вы не ревнивы, Абигаэль? - крикнула Анжелика. - Не сегодня. Но я была такой. Когда в Ля Рошели я заметила вас возле него и в первый раз увидела, как он оставил в покое свои конторские книги и взглянул на женщину другими глазами... - Ну что я говорила, господин Берн?! Разве бы вам досталось такое сокровище, как Абигаэль, останься вы в Ля Рошели? Для этого нужно было переплыть океан и чуть не умереть от раны, нанесенной вам предательской рукой... Иначе она бы не открыла вам своих чувств. Не правда ли? - Никогда! - призналась Абигаэль. - Тем более, что вы были соперницей, чья красота и шарм обрекали на неудачу все мои надежды. Я была в отчаянии!.. Я была готова лишить себя жизни!.. - Все женщины безумны! - пробормотал Берн, входя в дом с притворно-оскорбленным видом. Но он покраснел от удовольствия под перекрестным огнем этого ненастоящего спора. Он находил, что не так уж неприятно быть предметом соперничества таких прекрасных дам. Сам не зная почему, он почувствовал себя моложе, чем в те времена, когда не отрывал носа от своих счетов. - Но мужчины тоже безумны! - признал он, садясь на свое место у очага. (И он притянул к себе руку Абигаэль, чтобы пылко поцеловать.) - Они безумны, потому что предпочитают оставить старые привычки ради... ради счастья любви. Вы правы, госпожа Анжелика. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ КРЕПОСТЬ СЕРДЦА Глава 18 Каждый год, в начале октября, возвращаясь в Вапассу, Анжелика обещала себе, что в следующем году проведет лето в своей любимой резиденции. Необходимость воспользоваться солнечными месяцами, чтобы осуществить путешествия на берег океана, или в Новую Францию, или в Новую Англию, лишали ее возможности жить в Вапассу во время цветения и сбора урожаев, сельскохозяйственных и медицинских. К счастью у нее были друзья: супруги Джонс и несколько женщин городка, посвященные в науку, которые в течение ее отсутствия и следуя ее инструкциям, занимались сбором растений согласно рекомендованных дат. В Вапассу не было бездельников и безработных ни в одной области труда. Бархатный сезон, который в своем величии, мог, однако быть коротким, менял образ жизни городка. Пока еще не отгремели выстрелы последних больших охотничьих игр, пока в лесах еще оставались ягоды и грибы, это служило предметом развлечения жителей. Но новоприбывшие с юга должны были, едва переведя дух, приниматься за устройство быта и подготовку к грядущим морозам. Нужно было решить вопросы, которые с приходом зимы затруднялись, делались почти невыполнимыми. Запас топливом был уже произведен. Вязанки хвороста приготовлялись заранее. Обновлялись снегоходы, лыжи, лыжные палки, сани. Эхо разносило последние удары молотков, данные по последним деталям домов и пристроек, где вскоре спрячутся от морозов семьи и их животные: коровы, свиньи и лошади... Если зима предоставляла спокойный отдых, то каждый мог с уверенностью сказать, что он его заслужил. Дом - это такая вещь, которая каждый день "начинается сначала". |
