Джейлин снова кивнула:

— Иначе говоря, постарается не попасть в поле зрения полиции, но и находиться будет неподалеку, чтобы быть в курсе событий. Очень может быть, что он расположился преспокойно в комфортной палатке где-нибудь рядом с кемпингом и бродит по горам, когда ему нужно. Но большую часть времени находится где-то рядом.

— Например, в толпе журналистов, с диктофоном, — сказала Кейтлин. — Или среди зевак.

— А знаешь, возможно, ты и права. — Лицо Лукаса внезапно стало серьезным. — Он слишком увлечен игрой, и его странную заинтересованность кто-нибудь да заметит, и я не удивлюсь, если он даже беседует с журналистами, выуживая у них нужную ему информацию. Предпочтительно как раз после похищения, чтобы узнать, какие действия мы предпринимаем.

Уайат насторожился.

— Могу послать несколько своих людей поспрашивать репортеров. Как ты думаешь, этим мы не спугнем его?

— Думать уже некогда, — ответил Лукас. — Нам нужна любая информация.

— Значит, ты тоже чувствуешь, как уходит время, — проговорила Саманта, повернувшись к нему.

Лукас выдержал ее взгляд и медленно кивнул:

— Да. Вчера мы переиграли его, а проигрывать он не любит, поэтому постарается как можно быстрее отыграться.

— Боже мой, еще одно похищение! — прошептал Уайат, хватаясь за голову.

— Единственное, что утешает, — это то, что в спешке или в состоянии злости он совершит ошибку, к примеру, не учтет в своем плане каких-то деталей. И тогда мы возьмем его. Другого варианта у нас нет. В противном случае он ускользнет.

Он и не представлял себе, насколько пророческими окажутся его слова…

— Ты из железа, что ли? — недовольно буркнул Квентин, глядя на методично ходившего от окна к окну Галена. На время пребывания в Голдене они сняли для себя небольшой и малоприметный домик. — Сядь, отдохни, ради Бога. А еще лучше поспи. Они там все вместе, им ничего не грозит. — Он сам же и последовал собственному совету — растянулся на довольно неудобной, изрядно продавленной кровати и закрыл глаза.

— Что-то мне не по себе, — проворчал Гален.

— Конечно. Маньяк же разгуливает на свободе.

Не обращая внимания на саркастический юмор напарника, Гален заметил:

— А я думал, ты у нас прозорливец-вещун.

— Так и есть, — подтвердил Квентин.

— И не чувствуешь надвигающейся опасности?

Квентин со вздохом поднялся, уселся на край кровати, внимательно посмотрел на Галена.

— Я чувствую одну только страшную усталость. Мы целый день таскались по горам, потом еще ночь не спали, их сторожили.

— Ты мог бы и не сторожить Саманту, с ней Люк остался.

— Привычка, — уныло ответил Гален. — Да еще и спать тогда не хотелось. Теперь хочется. Слушай, я засну на полчаса, если ты не возражаешь.

Гален, ничего не сказав, снова перешел от одного окна к другому. Квентин с минуту наблюдал за ним.

— Не мелькай перед окнами, нас могут засечь. Меня по крайней мере. Тебе-то что, ты умеешь маскироваться. Я тебя вчера от циркового артиста не отличил.

На крупном, с тяжелыми складками лице Галена появилась улыбка.

— Завидуешь? — Он тихо рассмеялся.

— Признайся, ты в детстве, случайно, не мечтал стать циркачом, а?

— Нет. Я хотел стать солдатом. Что и сделал. Сбежал из дома, бросил колледж и записался в армию. — Он остановился возле окна, прищурившись, обвел взглядом улицу. — Правда, очень скоро пожалел об этом. Реальность разрушила детские мечты.