Иссерли снова ехала в северном направлении, не думая ни о чем, словно на автопилоте, ища взглядом то автостопщиков, то тюленей, которые иногда лежали на берегах Морэй-фирта. Но внутренним взглядом она видела исключительно свою мягкую постель на ферме: о, как ей хотелось поскорее очутиться в ней! Как это было бы здорово – растянуться на ней в своей обычной позе, скрестив руки и ноги и предоставив матрасу заботу о поддержании ее хребта в горизонтальном положении. Старая кровать, продавленная многими поколениями водселей, была мягкой ровно в той степени, в которой требовалось: она поддавалась ровно настолько, чтобы усталый позвоночник мог расслабиться и слегка прогнуться, а не так, чтобы металлические штыри безжалостно начали давить на сухожилия, что случалось порой, когда она проводила за рулем чересчур много времени. Стыдно в этом признаться, но она думала именно об этом.

Больше всего ей хотелось, чтобы мужчины перестали наконец выбегать каждый раз ей навстречу, когда она подъезжала к воротам коровника, независимо от того, привезла она водселя или нет. Откуда вообще взялась эта дурацкая привычка? Неужели они не могут подождать, пока она подаст им какой-нибудь сигнал? Почему бы ей иногда не возвращаться на ферму никем не замеченной и просто забираться сразу в постель, чтобы отоспаться? Существует ли какая-нибудь разумная причина для того, чтобы она не имела возможности отключать сигнализацию, приближаясь к ферме? Неужели это была чья-нибудь светлая идея – сделать так, чтобы она постоянно чувствовала себя обязанной возвращаться с добычей? Интересно, кому такое пришло в голову? Кто бы это ни был, валил бы он ко всем чертям! Скорее всего, старик Весс изобрел все эти маленькие хитрости для того, чтобы дисциплинировать своих работников; он, наверное, такой же ненормальный, как и его сын, просто свихнулся на других пунктиках…

Иссерли внезапно очнулась с тошнотворным ощущением, что машину ее куда-то сносит, и в первый миг не поняла, где она и что с ней происходит: вокруг завывали клаксоны других автомобилей, она висела где-то посреди кромешной тьмы, ослепленная стремительно надвигающимся на нее ярким светом фар. Ей казалось, что сама она стоит неподвижно на месте, она чувствовала себя пешеходом, на которого стремительно падает метеорит или бомба. Она застыла, ожидая встречи со смертью.

Только когда первая машина с гудением промчалась мимо, сорвав боковое зеркало с громким лязгом и превратив его в облако стеклянной пыли, Иссерли наконец сообразила, где она находится и что с ней случилось. Все еще ослепленная фарами встречных машин, она успела выкрутить рулевое колесо до отказа против часовой стрелки, в то время как еще несколько машин промчались мимо нее, ударив в дверцу волнами сжатого воздуха.

Опасность исчезла так же быстро, как и возникла, и «тойота» Иссерли вновь превратилась всего лишь в один из автомобилей, тянущихся бесконечной лентой по погруженной в полутьму дороге в направлении Турсо.

При первой возможности Иссерли съехала на парковочную и какое-то время простояла там, дрожа и потея, а вокруг падал снег и опускалась ночь.

Она не умерла, но ее потрясла сама мысль о том, что это могло с ней случиться. Как хрупка человеческая жизнь, которую можно отнять в одно мгновение, стоит только отклониться от курса на несколько градусов! Выживание не дается само собой – оно всецело зависит от твоей внимательности и еще от везения.

Об этом стоит задуматься.

Это происшествие было пока самым серьезным из всех, что случались с ней за рулем, не исключая и тех ужасных дней, когда она только начала выезжать на трассу. И кто в этом виноват? У Иссерли не было ни малейших сомнений: снова Амлис Весс! Четыре долгих года она провела за рулем, и за все это время у нее не было ни одного происшествия. Она имела полное право считать себя самым осторожным водителем в мире, так что же такое нашло на нее сегодня? Все дело в Амлисе Вессе, в нем, и только в нем.