— Ну конечно! — с изумлением и недоверием сказала Фоби.

— Простила бы! — завопила Саския. — Я любила его, Фредди. И сейчас люблю. Больше всего на свете. Больше своей гордости и самоуважения. Больше, чем ты можешь представить.

Фоби сильно сжала руками колени.

— Остальное ты знаешь, — вяло сказала Саския. — Он отсиживался несколько дней дома, много пил и целыми днями играл с Диланом в компьютерные игры. Затем он преодолел свою угрюмость и снова стал обаятельным, как будто отчаянно стремился все простить и забыть. Я была в экстазе. А потом он повернулся и вышвырнул меня, как дешевую шлюху, которой он понравился из-за своего богатства, привлекательности и мастерства в сексе. Он обошелся со мной как с использованной, одноразовой вещью.

— Ты спала с его лучшим другом, — тихим голосом напомнила ей Фоби.

Саския в смятении посмотрела на нее, и звук ее голоса стал еле слышным от ужаса.

— Ты ведь не любишь его, да?

— Я не собираюсь унижать его, — прошипела она, намеренно уклоняясь от ответа на вопрос.

— Ты любишь его. — Саския вновь закрыла лицо руками. — Фредди, как ты могла? Ты же знаешь, что он уничтожит тебя, правда?

Фоби обнаружила, что не может возразить. Она была совершенно измучена.

— Он сделает с тобой то же самое, что сделал со мной, — продолжила Саския. — Обещаю, что так оно и будет. Ты ничем не отличаешься, Фредди. Я знаю, что сейчас ты думаешь по-другому. Я знаю, как прекрасно быть с Феликсом, поверь мне. Но он уничтожит тебя. Он выбросит тебя, как пакет с мусором.

— Вообще-то я не собираюсь спать с Диланом, — прошептала она.

Саския вздрогнула.

— Ты действительно думаешь, — тихо сказала она, — что он бросил меня только из-за этого? Он и раньше это делал. Он все равно бросил бы меня. И он сделает то же самое с тобой.

— Почему?

Саския посмотрела на Фоби, и ее покрасневшие глаза расширились от страха.

— Ты просто обязана сделать это первой, Фредди. Может быть, не только ради меня, но и ради себя.

— Ради себя? — Она потерла лоб и глубоко вздохнула. — Я не уверена, что заслуживаю того, чтобы пройти через мельничные жернова.

— А Жасмин? — продолжала спорить Саския. — А все эти бедняжки, над которыми он издевается в баре? Флисс рассказала мне, что уже на этой неделе он разделался с какой-то одинокой, некрасивой девушкой. Ты не думаешь, что она заслуживает, чтобы за нее отомстили?

— Возможно. — Фоби не могла смотреть ей в глаза. — Но я не могу сделать это за всех. Может быть, я сделала бы это ради тебя, но я больше не думаю, что смогу. Не сейчас.

«Я так люблю его, — молча добавила она. — Я люблю его. И сейчас я хочу быть с ним, а не с тобой. Я хочу, чтобы он был здесь. Я люблю его».

— Видишь, почему я не рассказала тебе о ночи с Диланом, — в отчаянии и в слезах простонала Саския. — Я знала, что ты отреагируешь именно так. Что ты найдешь оправдание его жестокости. Да, я спала с его другом — другом, который и так большую часть своей жизни проводил в нашей постели, который был так неотделим от Феликса, что иногда было трудно воспринимать его одного. С другом, который делил с Феликсом все. Даже любовниц. Даже Джейни.

— Что?

— Она никогда не была по-настоящему подружкой Дилана, Фредди. — Они оба с ней спали.