— Я больше не верю в то, что поступаю правильно.
— Если ты этого не сделаешь, — пригрозила Саския, — то я расскажу ему, что мы с тобой замышляли.
— Нет! — Фоби закрыла рот рукой, не веря своим ушам.
— О да, — с ледяным спокойствием сказала Саския. — И он не сможет справиться с этим. Я расскажу ему о запланированных встречах, о досье, о поддельном приглашении на вечеринку «Разоблачения», о телефонных звонках за советом. Я расскажу ему, что твои одежда, походка, речь и действия с момента вашей первой встречи были тщательно спланированы, чтобы соблазнить его. Я расскажу ему, что он смотрел в зубы краденой лошади. Он просто возненавидит тебя за это.
Фоби подумала об этом и в страхе закрыла глаза. Затем она подумала о единственной альтернативе, которую предлагала ей Саския, и снова открыла их, не сумев сдержать слез.
— Разве он будет ненавидеть меня меньше, если я брошу его на глазах у всех его друзей?
— Да, если я расскажу о нашем маленьком обмане прессе.
— Что? — Фоби уставилась на нее.
— Очевидно, я смогу неплохо на этом заработать. — Саския заморгала распухшими веками. — Любимый плейбой Англии одурачен двумя старыми школьными подругами. Как современный Казанова пал перед безработным менеджером по телефонным продажам.
Фоби задохнулась.
— Дэн тоже заслуживает нескольких упоминаний, — продолжила Саския. Вновь появившиеся слезы искажали ее резкий, издевательский тон. — Я уверена, что его главные соперники из «Ньюз» предложат неплохую цену за эту историю.
Фоби сжала руками голову и уставилась на нее:
— Саския, ты сошла с ума.
— Я в отчаянии, Фредди. В полном отчаянии.
— Ты действительно хочешь причинить ему такую боль?
— Нет. Я до сих пор люблю его. Я не хочу заставлять его так страдать. Но я хочу, чтобы он перестал причинять боль другим людям. Не притворяйся, что ты не видела, как легко он это делает, Фредди. Он манипулирует, рискует, ищет острых ощущений. Все, что он делает, — это игра. Как ты думаешь, почему я выбрала тебя?
Фоби уткнулась лбом в колени.
— Я выбрала тебя, потому что ты тоже можешь играть. Я знала, что он полюбит тебя. Думаю, я знала, что ты тоже его полюбишь. Я ненавидела эту мысль, но я наполовину ожидала этого. Вот почему сейчас я веду себя как настоящая стерва. Это мой единственный шанс.
Фоби так сильно прижалась лицом к коленям, что у нее заболели глаза, и перед ними поплыли разноцветные картинки, как в калейдоскопе.
— Я всегда завидовала тебе, — продолжила Саския бесцветным голосом.
— Ты? — Фоби недоверчиво посмотрела на нее. — Мне? Ну, конечно.
Саския вздрогнула:
— Ты всегда была такой отчаянной и независимой. Ты была единственной, кому было на все наплевать, кто никогда не шел за толпой.
— Защитный механизм. — Она снова опустила подбородок на колени, совершенно опустошенная. — Я не могла убежать. У меня не было старших сестер, компании верных друзей, свиты поклонников. Даже мои родители находились в другом полушарии. Поэтому я выкрасила волосы в красный цвет, проколола каждую доступную часть тела и притворилась, что меня ничто не волнует.
— Я хотела быть тобой, — тихо сказала Саския, вертя в руках открытку.
— А я хотела быть тобой, — вздохнула Фоби, вновь близкая к слезам.
Одно мгновение Саския смотрела на нее так, словно она собиралась броситься к ней и обнять ее. Потом она отвела взгляд в сторону и сделала глубокий, прерывистый вздох.
— Решать тебе. |