— А, старый охотничий кинжал моего дедушки! — Флисс посмотрела на бутафорский нож, лежавший на обеденном столе, который им предстояло вернуть в театр. — А он что здесь делает?

— Я думаю, она приняла ЛДС, — пробормотал один художник, друг Флисс по ателье в Камдене.

Почти все гости давно перестали играть свои роли и начали веселиться, поэтому им пришлось срочно входить в образ. Манго, потерявший теннисную ракетку, которой он собирался обороняться в том случае, если он окажется жертвой, лихорадочно разыскивал ее.

Селвин поправил накрахмаленный чепец Нади и коварно улыбнулся.

— Помнишь, кто ты такая?

— Кажется, Диззи Окел, полоумная служанка. А ты?

— Перегрин Фитцакоффин, испорченный старший сын леди Эвтаназии, лишенный наследства.

— Не могу вспомнить, я убийца или нет?

— На всякий случай лучше кого-нибудь отправить на тот свет. Так будет безопаснее.

Опустив на кончик носа темные очки, Айен затрясся от бешенства и бросил на Селвина взгляд, полный ненависти.

Пока Милли, сделав глоток пива «Стронгбоу», отряхивала от пыли широкое пончо Гоута, Пэдди, который казался единственным человеком, играющим свою роль всю ночь, хлопал Гоута по спине.

— Где Фоби и Феликс? — спросила Флисс Дилана за минуту до полуночи. — Все остальные здесь. Я не видела их несколько часов.

— Вот Фоби. — Дилан кивнул в сторону двери.

Посмотрев на нее, он внезапно почувствовал, как понизилась его температура, а вены превратились в замерзшие трубки. Он с отчаянием начал искать взглядом Феликса.

— Я собираюсь начать. — Флисс взглянула на часы. — Пора. Всем внимание! Друзья, родственники, бывшие и нынешние любовники, враги и прислуга. — Она широко улыбнулась Жоржет. — Как вы догадываетесь, я собрала вас здесь, потому что решила в своем преклонном возрасте… Проклятье!

Все погрузились в полный мрак намного раньше, чем она рассчитывала.

Началось столпотворение. Кто-то смеялся, кто-то кричал, кто-то воспользовался темнотой для ласк, но большинство бросилось бежать, спотыкаясь о мебель, бутылки…

На своем посту Стэн зажег сигарету и вытянул ноги, наслаждаясь пятиминутным отдыхом. Он решил, что вполне может включить свет и через десять минут.

Когда свет погас, Фоби стояла у лестницы. Она крепко схватилась за перила и решила не двигаться с места. Но какой-то пьяный споткнулся о нижнюю ступеньку и сбил ее с ног. Кто-то другой тяжело наступил на ее руку и вылил ей на спину свой напиток.

Она добралась до стены и поползала вдоль нее, пока хохочущих, кричащих и распростертых на полу людей не стало меньше. Когда она протянула руку, чтобы опереться о стену и встать, ее ладонь коснулась обитой сукном двери, которая вела к лестнице черного хода. Выпрямившись с большим трудом, она отряхнула с себя пыль и прошла за дверь. В дальнем конце коридора слышались голоса и смех людей, находившихся на кухне. Рядом с ней никого не было. Вокруг стояла полная тьма. Держась за стену для опоры, Фоби внезапно почувствовала нелепый страх и желание расплакаться, словно она опять была робкой десятилетней девочкой, с которой вновь сыграли злую шутку сестры Ситон.

Повернув налево, Фоби нащупала перила лестницы черного хода. Очень осторожно она поставила ногу на нижнюю ступеньку и медленно поднялась к первой площадке, прислушиваясь к бульканью горячей воды в трубах. Маленькое окошко пропускало слабый луч света. Посмотрев вниз, Фоби заметила, что у нее тряслись руки, а большое янтарное кольцо, которое Феликс надел ей на палец, трепетало, как светлячок.

Внезапно она услышала, как обитая сукном дверь со скрипом открылась и вновь захлопнулась за ее спиной, впустив на мгновение громкий смех и крики из гостиной.