Майкл не ответил, но он опустил руки по швам.

Оливер отпустил его. „Как вы себя чувствуете?“

Майкл издал хрупкий небольшой смешок. — Что, вас это интересует? — Он выглядел плохо, Клер поняла, даже в тусклом легком освещении со стороны переднего окна Джейсона. Он обгорел до красноты, его лицо раздулось.

— Не особо, — сказал Оливер. — Я обеспокоен, что ты станешь обузой. Что почти наверняка случится, если ты продолжишь вести себя как влюбленный мальчик вместо здравомыслящего человека. Мы поняли друг друга? Если ты хочешь спасти своих хрупких маленьких друзей, ты должны быть намного умнее, когда рискуешь своей собственной безопасностью.

Трудно было сказать, какое выражение было на раздутом лице Майкла, но вспышку ненависти в его глазах нельзя было спутать. Клер с трудом сглотнула. Майкл глубоко вздохнул и повернулся к ней. — Ты в порядке? — спросил он, и снял свои перчатки. Его руки были бледны, но выше линии, где были перчатки, имелись яркие черные и красные ожоги. Он мягко коснулся ее лица, поворачивая его в одну и в другую сторону. — У тебя будут некоторые последствия после этих ушибов, крепкая девочка. — Но она знала, что в действительности он искал.

— Никаких следов от клыков, — сказала она. — Ну, ничего, чего там уже не было до этого, ты знаешь. Смотри, даже нет никаких следов от уколов.

— Следы от уколов?

— Пейшенс и Иаков, они настояли на том, чтобы всю кровь брали при помощи игл. Я думаю, таким образом они пытались дозировать это.

— Они пытались спасти вам жизнь, — сказал Оливер, поворачиваясь вперед лицом. — Так много вампиров в замкнутом пространстве, безумство при кормлении было бы неизбежно. Ни один из вас не пережил бы это, особенно если не ограничивать, как это было.

Как Ева и Шейн все еще были. Клер почувствовала себя больной. Она также почувствовала себя ужасно, ужасно виноватой. — Почему я? — спросила она. — Почему спас меня, а не Еву? Или Шейна?

— Ты была ближе, — сказал Майкл. — И… ты самая юная. Ева и Шейн оба надрали бы мне задницу, если бы я попытался сначала спасти их, а не тебя. — Но он тоже выглядел болезненно виноватым, и она знала, что он думал о Еве, как и она. — Я услышал как она зовет меня. Вот почему мы… почему мы решили войти.

— Нужно было либо действовать, либо пришлось бы слушать его завывания всю оставшуюся часть пути, — сказал Оливер. — Я никогда не любил, и все больше рад этому. Кажется, это делает вас глупыми, так же это очень утомительно.

Джейсон фыркнул, стараясь подавить смешок. — Да, вы совершенно правы.

Оливер дал Джейсону подзатыльник. — Я не нуждаюсь в твоем согласии. Веди машину.

Клер попыталась собрать все мысли воедино. — Что… что мы собираемся делать? — она спросила. — Просто следовать за ними? Что, если… что, если что-то произойдет в автобусе? Мы просто будем сидеть здесь?

— Да, — сказал Оливер. — Поскольку, вернись мы сейчас, мы потеряем элемент неожиданности, и Морли будет ждать нас. Фактически, он может попытаться спровоцировать, вынудить нас сделать какую-нибудь глупость. Мы следуем за ними, пока они не остановятся. Как только они выйдут из автобуса, нам представится шанс получше.

Джейсон сказал, — Как насчет, вы знаете, протаранить автобус? Здесь на солнце, они не смогут довольно упорно искать нас пешком. Не долго.

— Таран автобуса просто приведет к тому, что наш автомобиль больше не будет ехать, и нет гарантий, что после этого автобус будет поврежден, — сказал Оливер.