— Давай поищем людей, — предложил я Трэвису.

Он пожал плечами и огляделся по сторонам.

— Если они тут есть, то какие-то ленивые. Вроде хиппи. Даже траву на лужайках не косят.

Хиппи? А это мысль. Впрочем, время хиппи уже прошло. Но я читал о разных чудиках, которым надоела современная цивилизация. Они объединялись, покупали какую-нибудь деревню и пытались жить так, как жили люди лет двести или триста назад. Может, мы набрели на одно из таких поселений?

— Ну, так идем на разведку? — спросил я Трэвиса, не спеша делиться своими соображениями.

— Можно и пойти.

Мы двинулись по улочке, которая едва угадывалась среди буйной травы. Я указал на питейное заведение:

— Давай заглянем сюда.

— Можно заглянуть, только тут вряд ли расплатишься по карточке.

Гнилая ступенька крыльца угрожающе хрустнула, едва я поставил на нее ногу. Я поднялся сразу на вторую. Она выглядела покрепче, но тоже прогнулась и заскрипела.

— Стремное это местечко, Джек. Явно не для туристов, иначе здесь бы все блестело и сверкало. Я помню фильм по телику. Про чуму в Средние века. Вымирали целые города. Что, если мы зайдем внутрь, а там — разложившиеся трупы?

Того фильма я не видел, но, когда мы ездили в Колониальный Уильямсбург, нам тоже рассказывали про эпидемии желтой лихорадки, черной чумы и чего-то еще. Мы с Мерилл тогда посмеялись над «разноцветными» названиями болезней. Но сейчас мне было не до смеха. Может, Трэвис прав? Допустим, какие-то люди сбежали сюда от цивилизации. Потом кто-то из них заболел. Лекарств они не признавали, врачей звать не захотели. Пытались лечиться сами... и долечились. Большинство умерло, а остальные... куда-то делись.

Я пытался рассуждать логично, но... и вот об это «но» разбивались все мои рассуждения. Скажем, в Южной Америке полно глухих уголков, куда надо добираться через джунгли или болота. Даже в Штатах найдутся такие места. Но в перенаселенной Европе?

Мне стало не по себе, и дальнейшие рассуждения я повел уже вслух:

— Глупость какая-то. В Европе нет брошенных городов. Такое место обязательно превратят в музей под открытым небом, построят хорошую дорогу и будут возить туда иностранных туристов и местную ребятню на зубодробительные экскурсии.

— Наверное, ты прав, — согласился притихший Трэвис.

— Не наверное, а точно.

В подтверждение своей правоты я шагнул к двери питейного заведения, но открыть ее у меня не хватило смелости. Тогда я решил заглянуть внутрь через окно. Сделать это было проще простого. Не помню где, но я читал, что в старые времена оконное стекло стоило дорого, и во многих домах его попросту не было. На ночь и в холодное время года оконные проемы закрывали ставнями. Сейчас ставни были открыты. Я сунул голову внутрь, но ничего не увидел. Там было совсем темно и тихо. Мы уже довольно долго толкались на крыльце. Мне подумалось: сейчас появится какой-нибудь призрак и спросит, чего нам надо.

— Так и будем стоять? — спросил Трэвис.

Звук его голоса заставил меня подпрыгнуть.

— Что? Испугался мертвецов? — засмеялся он.

— Нет. Просто задумался, — ответил я и распахнул дверь.

Ни факелов, ни фонарей, ни пылающего очага. Сплошная темнота. Когда глаза к ней привыкли, я начал различать силуэты сидящих людей. Никто не переговаривался, не спорил, не пел. Очень странная тишина для питейного заведения. Казалось, зал полон мертвецов.

И опять неувязка. Если эти люди давным-давно умерли от болезни или стали жертвой массовой резни, то и они, и их лошади должны были бы превратиться в скелеты.

Или в... мумии. Помню один фильм про свихнутого парня. Он убил женщину, сделал из ее тела мумию и посадил на верхнем этаже у окна.