— Но почему?

Я спросила просто так. Ясно почему. Наверное, госпожа Брук уже донесла отцу про мою встречу с веретеном, и он решил меня наказать. Я приготовилась всхлипнуть и зареветь. Если надо, я могу реветь долго.

Но ответ отца был еще более неожиданным.

— Дитя мое, кажется, у нас нет гостей.

— Нет гостей? Куда они подевались?

— Вот это я и пытаюсь понять всеми силами своего разума. В девять утра дозорные заметили на горизонте первые корабли. К половине одиннадцатого они почти достигли гавани. А потом корабли просто исчезли.

— Исчезли? — повторила я, чтобы выиграть время на обдумывание.

Отец мрачно кивнул.

— Боюсь, дочь моя, против нашего королевства что-то затевается. Быть может, мы накануне войны. Или хуже того: мы стали жертвами черной магии. Колдовства, насланного на нас ведьмой Мальволией.

Мальволия! Я вдруг поняла, что же случилось с кораблями. Они не повернули назад и не были заколдованы. Они плыли к нашему берегу, намереваясь войти в гавань. Но потом гавань исчезла. Королевство исчезло из виду, как и предсказывала Флавия. С кораблей не видели ничего — только пустынный берег и громадные деревья. Не знаю, о чем подумали капитаны кораблей. Наверное, решили, что сбились с курса. Теперь это не важно. Все именитые гости, и среди них — принц, который мог бы стать моим мужем, давно превратились в прах. А я — трехсотшестнадцатилетняя принцесса, которой уже не на что надеяться.

Мне понадобится вся дипломатия, чтобы объяснить это отцу.

— Дорогая Талия, прости меня.

Он еще извиняется передо мной! А может, сделать вид, что мне ничего не известно? Будто я не знаю, куда подевались корабли и чем вызваны многочисленные перемены, произошедшие в королевстве? А насчет перемен я не сомневалась.

Но тут я вспомнила странное одеяние Джека, коробочку с цветными огоньками, вынутую им из кармана, слова Трэвиса о каких-то автобусах. За триста лет нашего сна мир сильно изменился. Едва отец заметит перемены, он сразу все поймет. А если не заметит, госпожа Брук ему распишет. Правда, тогда и ей достанется за то, что ослушалась приказа и отпустила меня одну.

Я осторожно дотронулась до отцовского плеча.

— Отец, — самым ласковым голосом произнесла я.

— Да, моя принцесса.

— Я думаю... — С этими словами я нежно взяла отца за руку и повела к стулу. — Я думаю, тебе лучше сесть.

Он послушно сел, а я начала рассказывать ему о том, как все случилось. К чему оттягивать? Уж лучше сказать сразу.

— Я дотронулась до веретена... Что было дальше — не помню. А потом меня разбудил простолюдин по имени Джек, — завершила я свой рассказ.

Отец замер.

— Отец! Ты... ты меня слышишь?

— Так ты говоришь — дотронулась до веретена? Ты взяла в руки веретено?

— Я не виновата.

— Ты не виновата? Да только ты одна и виновата!

Отец сейчас был воплощением Божьего гнева.

— Неужели мы тебя ничему не научили? Мы с детства твердили тебе про веретёна. Предупреждали тебя. «Веретено» было первым произнесенным тобой словом. Оно же было твоим последним словом, которое ты слышала перед сном. Тебе нужно было усвоить всего один урок: никогда, ни при каких обстоятельствах не дотрагиваться до веретена. И ты его с треском провалила. Ты посмела пропустить его мимо ушей!

— Я же сказала, что прошу прощения за случившееся.

— А что нам от этого? Разве ты не понимаешь? Вся наша жизнь разрушена!

— Разрушена?

Отец любит преувеличивать.

— Есть некоторые неудобства, но...

— Про какие неудобства ты болтаешь, Талия? Ты до сих пор ничего не поняла?

Неужели ты настолько глупа?

Я чувствовала, что вот-вот разревусь по-настоящему. Отец еще никогда не говорил со мной в такой манере.