Спустя еще десять лет от инсульта умерла мать, и так Уильям Форд Гибсон третий, едва достигнув восемнадцати, стал сиротой.

Воспоминаний об отце у него почти не осталось, но позже, разбирая вещи в опустевшем доме, он нашел отцовский фотоальбом со старыми снимками. Альбом назывался Agrippa Album – компания Kodak выпускала такие в двадцатые. Это название позже получил арт объект, который Гибсон разработал в 1992 году вместе с художником Деннисом Ашбо.

Agrippa. A Book Of The Dead – это обшитая кевларом черная шкатулка; внутри – 93 страничная книга, которая выглядит так, будто ее бросили в печь и тут же извлекли. Последние 60 страниц намертво склеились в единый блок. Внутри этого блока – ниша, в ней дискета, а на дискете – 300 строк: поэма, посвященная умершему отцу, образ которого постепенно стирается из памяти повзрослевшего сына. С поэмой тоже все непросто: прочесть ее можно только один раз – специальная программа на дискете стирает строчки по мере их появления на экране. После прочтения дискету можно выбросить – она бесполезна.

На первых 32 страницах книги внутри кевларовой шкатулки – последовательность букв G, А, Т, С. Это закодированный набор белков из ДНК человека. Для печати использованы чернила, которые разрушаются от одного прикосновения.

Вся эта сложная, композитная инсталляция – памятник отцу, или точнее – попытка Гибсона как то осмыслить эту утрату, сделать ее осязаемой. Медитация на тему хрупкости воспоминаний, которые все равно исчезнут и сотрутся, в какую бы прочную шкатулку ты их ни спрятал.

Внимательный читатель Гибсона сразу заметит связи между Agrippa и остальными его текстами: почти все герои его романов – сироты; и минимум в двух из них – в «Графе Ноль» и «Распознавании образов» – текст строится вокруг пустоты в том месте, где раньше был отец. Тему сиротства Гибсон никогда не выпячивает, однако очевидно, что отношения с родителями для него – это такая вот черная шкатулка, в которую лучше не заглядывать – ведь чем сильнее вглядываешься, тем меньше помнишь.

Берроуз, ножницы, бумага

Знакомство Гибсона с большой литературой началось с конфуза: он перепутал двух Берроузов – Эдгара и Уильяма – и вместо бодрой подростковой фантастики о четырехруких марсианах случайно взял в библиотеке журнал с фрагментами «Голого завтрака».

Вот так в тринадцать лет он впервые узнал о битниках, авангардной литературе и о методе нарезок (cut up method) – и, по собственному признанию Гибсона, это перевернуло его жизнь.

«Я читал его эссе о нарезках, и от восторга у меня волосы на затылке вставали дыбом, Берроуз как будто допрашивал Вселенную с помощью ножниц и клея».

Идея тасовать абзацы и предложения, развинчивать их и собирать заново, в поисках новых случайных, смежных смыслов, в итоге стала сквозной темой и в его собственных романах, не говоря уже о дежурных отсылках к автору «Голого завтрака».

Роман «Граф Ноль» начинается со сцены, в которой одного из главных героев, Тернера, взрывом разрывает на части и затем подпольные врачи собирают его тело из новых деталей, как конструктор, закупая глаза, почки и прочие органы у разных производителей, пока сознание Тернера болтается в киберпространстве, дожидаясь шанса вернуться. Не только открывающая сцена, но и весь роман структурно выглядит как одна большая отсылка к методу нарезок, оммаж трилогии «Нова» Берроуза – взорванный изнутри и собранный заново текст.

Даже искусственный интеллект, с которым ближе к концу сталкивается другой персонаж, Марли Кружкова, использует метод нарезок для создания своих черных шкатулок (см.